День Шакала

Он подошел к окну и осторожно выглянул наружу. Через дорогу, на крышах стоявших напротив домов люди в голубой униформе занимали исходные позиции. Он успел как раз вовремя. Вытянув руку, Шакал тихо открыл окно и отступил в глубь комнаты. Сквозь оконный проем в комнату падал луч света, ярким квадратным пятном освещая ковер на полу. Благодаря контрасту света и тени остальная часть помещения казалась темной и, когда Шакал стоял вне освещенного участка, наблюдатели с дома напротив не могли видеть его.

Внизу на расстоянии 130 метров находилась площадь. В двух метрах от окна Шакал установил обеденный стол, уложив на него пару подушек с кресла, образовав таким образом упор для стрельбы.

Убийца снял шинель и закатал рукава рубашки. Затем взял костыль и начал разбирать его на составные части. Он открутил снизу резиновый колпак, и в нем блеснули капсюли трех оставшихся патронов. Тошнота и потливость после съеденного пороха из двух разобранных патронов начала немного проходить.

Шакал открутил еще одну часть костыля и вынул из нее глушитель. Затем появился оптический прицел. Из утолщенной части костыля были извлечены ствол и затвор.

Из V-образной рамы Шакал выдвинул два стальных стержня, собрав из них приклад. Осталась обшитая мягкой тканью верхняя часть. В ней не было ничего, кроме спускового крючка, спрятанного под обшивкой. Сама же обшитая часть превратилась в упор приклада.

Аккуратно, не торопясь, Шакал собрал винтовку. Затвор, ствол, нижняя и верхняя части приклада, упор, глушитель и, наконец, спусковой крючок. Последним с легким щелчком встал на свое место оптический прицел.

Присев на стул и положив ствол винтовки на верхнюю подушку на столе, Шакал взглянул в оптический прицел. В перекрестье появилась голова одного из распорядителей праздника. Шакал подкрутил винты. Голова приблизилась и стала видна отчетливее. Совсем как та дыня в Арденском лесу.

Как солдат в окопе, Шакал выложил на край стола 3 патрона и, взведя затвор, вогнал один из них в ствол винтовки. Одного будет вполне достаточно. Остальные два - просто на всякий случай. Затем он закрыл затвор и бережно положил винтовку на стол. Достав спички и сигареты, Шакал откинулся на стуле и с удовольствием закурил. Ждать осталось ровно 1 час 45 минут.

Глава 21

Комиссар Лебель чувствовал себя так, как будто жажда мучала его с самого рождения. Во рту было сухо, язык прилип к небу. И все это не только из-за проклятой жары. Впервые за много лет комиссар по-настоящему испугался. Он был уверен, что сегодня что-то обязательно должно произойти. А он все еще не знал, как и когда.

С утра Лебель был у Триумфальной Арки, у собора Нотр-Дам и в Монвалерьен. Но ничего не произошло. После ленча было последнее заседание в министерстве, и комиссар почувствовал, что еще недавняя тревога и нервное напряжение сменились чувством настоящей эйфории, овладевшей всеми собравшимися. Оставалась последняя церемония, и все в один голос заверяли, что преступнику никогда не удастся пробраться на надежно охраняемую Площадь 18 июня.

- Он удрал, - заявил полковник Роллан. - Да, струсил. И поступил, кстати, очень мудро. Но он не сможет скрываться долго, мои парни очень скоро схватят его.

Сейчас Лебель угрюмо бродил среди собравшихся на бульваре Монпарнас зрителей, оттесненных так далеко от места церемонии, что вряд ли кому-либо из них удастся увидеть то, что должно было происходить на площади. Все полицейские и сотрудники CRS, дежурившие у заграждений, получили одно и то же задание. Никто не должен проникнуть за барьер до окончания церемонии.

Все главные дороги были блокированы, боковые улицы и аллеи - тоже. На крышах засели вооруженные наблюдатели.

Здание вокзала было забито полицейскими, мансарды, выходящие на площадь, - переполнены сотрудниками безопасности, которые засели и на крышах ангаров, возвышающихся над пустыми платформами, поезда с которых были переправлены сегодня на вокзал Сен-Лазар. Все прилегающие к площади здания были прочесаны вдоль и поперек. Большинство квартир пустовало: жильцы уехали отдыхать к морю или путешествовать в горы.

Короче, сквозь кольцо вокруг Площади 18 июня не мог бы "протиснуться и мышиный зад", как сказал когда-то комиссар Валентин.

Лебель усмехнулся, вспомнив своеобразный язык своего коллеги. Но улыбка вдруг исчезла с его лица. В свое время Валентин так и не смог остановить Шакала.

Предъявив удостоверение, комиссар прошел по узким боковым улочкам и оказался на Рю де Рене. Там была все та же картина. Дорога заблокирована в двухстах метрах от площади, за ограждением толпился народ. Улица перед барьером была пуста, если не считать патрульного CRS. Лебель снова начал расспросы.

Кто-нибудь проходил? Нет, мсье. Совсем никто? Нет, мсье. На площади перед зданием вокзала оркестр республиканской гвардии уже настраивал инструменты. Лебель взглянул на часы. Генерал должен был появиться с минуты на минуту. Кто-нибудь проходил? Нет, мсье. Здесь не проходил никто. Хорошо, продолжайте патрулировать.