День шпиона и кое-что о птичках

Выдержав драматическую паузу, в течении которой Змееныш не отказал себе в удовольствии полюбоваться нарастанием страха и тревоги на ее лице, он объявил с ноткой триумфа:

– Специально для тренировки! "Необузданные желания – главная причина страданий в этом мире. Следует уметь управлять своими желаниями, пока они не начали управлять тобой".

Последнее, что Ликин ожидала услышать от Змееныша – это ходячую монастырскую аксиому!

– Твоему "господину начальнику" не понравится, если ты бросишь пост, да? Тогда чего тебе от меня надо?

И вот тут триумф праздновать могла Ликин – парень неожиданно смутился, даже отступил на шаг и потер рукой затылок

– Это… Я не бросил, там сигнализация… Это…

Неожиданно Змееныш ухватил ее в охапку вместе с одеялом – она и вскрикнуть не успела. В несколько шагов он прошел коридор, веранду и крыльцо, и, наконец опустил ее на траву возле изгороди, совершенно скрытой разросшимся вьюнком. Видимо, дом был действительно покинут уже давно.

– Так!

Удовлетворенно заявил он, жмурясь от низкого солнца. Роса на траве и листьях… Цветы… Прохладная, мягкая земля… Как чудесно жить!

– Ты… это… туда.

Он ткнул ладонью на ближайшие заросли кустарника, усыпанного мелкими душистыми желтенькими цветочками.

– Я сейчас… Я грелку…

… Когда Ликин неловко подползла к изгороди, пытаясь вытрясти из растрепавшихся волос приставучие ветки – кустарник оказался колючим, просто ужас! Змееныш поставил перед ней сверток. Тяжелый металлический чайник был наполнен горячей водой и закутан в рыхлые застиранные тряпки.

– Это зачем?

– Пальцы… ноги… Кладешь вот сюда и держишь так.

– Тот человек говорил, что нужно прикладывать холод…

– Вчера – холод. Сегодня, завтра, послезавтра – тепло. Делай давай!

Не доверяя Змеенышу, она колебалась, потом все-таки просунула руку под покрывало на теплый чайниковый бочок. Действительно, приятно, наверное, это и в самом деле помогает…

– А ты разбираешься, да?

Коротко кивнув, Змееныш опять заерзал-заозирался, даже взгляд его перестал быть противно-липучим.

– Это… Ты же местная… здешняя то есть, так? Господин командир говорил, ты… это… хорошо умеешь читать… А я все равно тебя охранять должен, так?… Это-о-о…

– Ну, чего же тебе?

Что он такое хочет попросить, что еще неприличнее, чем… Неожиданно в Ликин пробудилось любопытство.

Парень резким жестом вытащил из-за пояса свиток и несколько неровных дощечек. Еще поколебавшись, он бросил все это перед девушкой, а сам… Растворился. Прямо в стене! Нет, не то, чтобы сразу… Он шагнул в сторону, из его руки развернулся кусок материи… он взмахнул им, вроде как расправил… Широкий шарф в цвет его коричневатой верхней одежды, в мелкую крапинку. Потом, подняв руки вверх, он, кажется, рывком подтянулся… Ткань висит вон там, справа, но куда он мог пропасть?

Ликин завертела головой. Молчание затягивалось. Наконец, она опустила взгляд и развернула свиток. Там были крупно написанные знаки, и слова, содержащие их. Ликин ощутила нечто напоминающее разочарование. Она ожидала увидеть… Сложно сказать, что именно – картинки… из тех, запрещенных, или неприличные рассказы, или даже заклинания… свитки, парализующие волю читающего – говорят, бывают и такие. А здесь не то учебник, не то прописи. Напоминает упражнения для каллиграфов, только гораздо проще.

– Читай это! Вслух!

Голос неожиданно прозвучал совсем рядом, словно Змееныш по-прежнему стоял напротив.

– Где ты? – Не выдержала Ликин.

– Да прямо перед тобой! Смотри получше!

В голосе парня звучало неприкрытое самодовольство.

Прямо перед Ликин была увитая вьюнком и поросшая местами мхом глухая стена дома. Краска со старых досок почти совсем сошла, резные плашки посерели и растрескались, из щелей кое-где свисали потемневшие от времени тряпки. Солнечные лучи, дробясь в мохнатых ветвях двух старых яблонь, набрасывали на дом и траву колеблющуюся паутину бликов и отсветов, будто сеть, раздуваемую порывами утреннего ветерка. Присмотревшись, она ощутила легкое головокружение – она видела Змееныша… То, что должно было бы им быть, но… Фигура никак не складывалась из отдельных фрагментов, они оставались кусочками мозаики – крапчатый рукав и половина полы верхней накидки… вон нижняя часть ноги в серой обмотке – но как она может быть там, если он стоит здесь?