Дэн Сяопин

Наконец в январе 1930 года Дэн через Ханой и Гонконг прибыл в Шанхай. К тому времени в Босэ, как и было запланировано, произошло восстание, начавшееся 11 декабря. На митинге в присутствии более трех тысяч человек Чжан Юньи объявил о формировании 7-го корпуса Красной армии в составе трех колонн (примерно равных полкам) общей численностью в пять тысяч человек: в 1-ю вошли подразделения 4-го и сводного отрядов, во 2-ю — бедняцко-пауперские части из соседних с Босэ уездов, а в 3-ю — партизанские войска Вэй Бацюня. Сам Чжан, как и договаривались, встал во главе корпуса, а бывший заместитель Дэна по гуансийскому фронтовому комитету Чэнь Хаожэнь возглавил корпусной политотдел. Чэнь получил и еще один пост — секретаря вновь образованного фронтового комитета 7-го корпуса. Знакомый же нам Гун Чу стал начальником штаба⁴⁹.

На следующий день в местечке Пинма недалеко от Босэ на своем 1-м съезде крестьянские, рабочие и солдатские депутаты от одиннадцати уездов и пяти деревень избрали Советское правительство района верховьев реки Юцзян под председательством коммуниста Лэй Цзинтяня⁵⁰. После чего объявили о конфискации всех земель «помещиков»-дичжу, а также имущества так называемых «контрреволюционеров». К последним — практически в обход решений VI съезда, но под давлением пауперов и люмпенов — они прежде всего причислили «богатых крестьян» (фунун)[24]. Позже и Дэн Сяопин, и Чэнь Хаожэнь признавали, что, не имея формального «партийного» права отбирать земли фунун, которых, правда, в верховьях реки Юцзян было немного, они специально ввели в обращение эвфемизм «контрреволюционеры»⁵¹. Конфискованная земля национализировалась и передавалась советам с последующим уравнительным распределением между безземельными и малоземельными сельскими жителями без права ее дальнейшей купли-продажи⁵². Социалистическая революция в Босэ продолжалась, с каждым днем радикализируясь.

Все более левацкой становилась и политика Политбюро, испытывавшего непрерывное давление со стороны Москвы и Дальневосточного бюро Исполкома Коминтерна в Шанхае. В ноябре 1929 года вожди Компартии Китая оказались наконец вынуждены опубликовать письмо Политсекретариата Исполкома Коминтерна по крестьянскому вопросу, так как глава Дальбюро Игнатий Рыльский все время требовал от них дать указание коммунистам на местах арестовать «всех феодалов, джентри [шэньши], помещиков, кулаков, генералов»⁵³.

Но в начале декабря Рыльский вновь выразил недовольство руководству компартии, которое, по его словам, «очень часто отклоняется от большевистской линии». На этот раз он раскритиковал партийных вождей за то, что те давали якобы «неясные и неправильные» директивы гуансийскому комитету в отношении генерала Юй Цзобо и других «национал-реформаторов». С точки зрения Рыльского, с генералом Юем и ему подобными «милитаристами» не следовало вообще разговаривать. Иными словами, Дальбюро оценило работу Дэна по «единому фронту» в Гуанси как в целом ошибочную⁵⁴. И хотя с этими обвинениями Политбюро, конечно, не согласилось[25], игнорировать их оно тоже не имело права. Тем более что обострение борьбы с «правыми» в ВКП(б) привело, естественно, к радикализации не только политики Коминтерна в аграрно-крестьянском вопросе в Китае, но и всей тактической линии Исполкома Коминтерна в национально-освободительном движении, о чем недвусмысленно дал понять проходивший в Москве в июле 1929 года 10-й пленум Исполкома Коминтерна. Резолюции этого форума, полученные в Шанхае в конце сентября, были буквально заострены против «правой опасности», якобы грозившей всем коммунистическим партиям. Пленум посчитал главной ошибкой «правых» то, что они отказывались видеть «симптомы нового революционного подъема» в мире.

«Правильность» установок пленума «подтвердилась» довольно скоро: в конце октября 1929 года рухнула Нью-Йоркская биржа, в результате чего капиталистический мир охватила Великая депрессия. В коммунистов всего мира она вселила новые надежды на неизбежный крах мирового капитализма. В середине декабря в Шанхае получили очередное письмо Политсекретариата Исполкома Коминтерна, составленное 26 октября, как раз тогда, когда мировой финансовый рынок начало лихорадить. В письме подчеркивалось, что Китай вступил «в полосу глубочайшего общенационального кризиса», а потому «главной опасностью внутри партии в настоящее время являются правые оппортунистические настроения»⁵⁵.

Вот в такую атмосферу всеобщего полевения попал Дэн, едва приехав в Шанхай. Однако его доклад о работе вызвал в целом доброжелательную, хотя и не лишенную критических замечаний, дискуссию. В духе новой политики ЦК обратил его внимание только на то, что не следует питать иллюзий в отношении Ли Минжуя, так как он гоминьдановец и сторонник Ван Цзинвэя. Кроме того, от Дэна потребовали «обязательно занять решительную позицию в отношении фунун»⁵⁶.