Дэн Сяопин

Левой колонне, однако, не повезло. Она завязла в топком гнилом болоте и, не сумев переправиться через один из горных потоков, широко разлившихся поперек пути, отошла на юг. Колонна же Мао, в которой находился Дэн, добралась до Ганьсу в середине сентября. Чжан Готао потребовал, чтобы они вернулись, но Мао и Ло Фу с холодной вежливостью ему отказали. В итоге в руководстве компартии и Красной армии произошел настоящий раскол, который удалось ликвидировать только в самом конце ноября 1936 года, когда Чжан Готао, потерявший свою армию в боях с гоминьдановцами, объявился наконец в штаб-квартире Мао, чтобы заключить «мировую». (Забегая вперед скажем, что его подвергли жесткой критике, но оставили в Политбюро и только в июне 1938 года исключили из партии, и то после того, как он за два месяца до того бежал с подвластной коммунистам территории и сам открыто заявил о выходе из компартии¹⁵².)

А Председатель к тому времени уже обосновался в новом Советском районе — на границе провинций Шэньси, Ганьсу и Нинся. 22 октября в северошэньсийской деревушке Уцичжэнь он объявил Великий поход оконченным. Вместе с ним этому событию радовались не более пяти тысяч солдат и командиров, которые смогли сюда дойти, в том числе Дэн. В ноябре 1935 года в связи с новой реорганизацией войск он опять стал начальником отдела пропаганды в политуправлении 1-й армейской группы, а вскоре принял участие в затяжных боях с наступавшими на Советский район гоминьдановскими войсками. В одном из боев он чуть не получил ранение: лисья доха, подаренная Фу Чжуном, «оказалась простреленной во многих местах», но ему самому повезло¹⁵³.

В январе вместе с главными силами Красной армии Дэн выступил на восток, в провинцию Шаньси, но когда наступление захлебнулось, вернулся в Советский район. Здесь в мае 1936 года его повысили в должности, сделав заместителем начальника политуправления 1-й армейской группы, отвечавшим за партийно-организационную и агитационно-пропагандистскую работу, а через несколько дней перебросили в северо-западную Ганьсу для участия в новой военной кампании, на этот раз против ганьсуских милитаристов, союзников Чан Кайши. Тут в беспрерывных боях и походах он провел несколько месяцев, завоевав большое уважение подчиненных и расположение командования, но в ноябре слег, неожиданно заболев тифом. Он впал в забытье, «ничего не ел, кроме рисового отвара»¹⁵⁴, и во время марш-бросков его теперь несли на носилках.

Сознание полностью вернулось к нему только в начале января 1937 года, когда его армейская группа уже возвратилась в Шэньси. Он с удивлением узнал, что еще в середине декабря 1936 года его вновь повысили, теперь уже до начальника политуправления 1-й армейской группы. (Чжу Жуя в то время перевели на другую работу.)

Здесь, в Шэньси, он получил еще одно, скорбное, известие — о трагической гибели отца. Дэн Вэньмин, у которого только год назад родилась еще одна дочь — самая младшая сестра Дэна по имени Сяньцюнь (Обогнавшая людей), — погиб в нескольких ли от дома от рук местного бандита, подкараулившего его на узкой дороге, когда тот возвращался из столицы Сычуани. Остававшийся в семье за старшего второй брат Дэна Сяньчжи, соблюдая все положенные традиции, похоронил отца.

Во время похорон, по рассказам селян, дошедшим до Дэна, произошло нечто из ряда вон выходящее. Когда могила была уже вырыта, из нее неожиданно выползла длинная змея, красно-желтого цвета, каких никто и никогда не видал в уезде. Извиваясь и тихо шурша, она скрылась в зеленой траве. Присутствовавшие приняли это явление за небесное знамение: все знали, что обличье змеи с квадратной головой, золотой кожей и четырьмя красными точками над глазами принимает дух реки Хуанхэ Дай Ван. А потому никто не сомневался: чудо это означало явление в семье Дэнов великого человека, того самого, кто поменяет местами Небо и Землю и осуществит великую революцию¹⁵⁵.

Возможно, они были правы.

ХОЗЯИН ТАЙХАНСКИХ ГОР

Пока Дэн болел, в большом мире происходили и другие важные события. 12 декабря в Сиани местными гоминьдановскими военными, возглавляемыми командующим Северо-Восточной армией маршалом Чжан Сюэляном, был арестован глава Национального правительства генералиссимус Чан Кайши. Чжан предъявил ему требования прекратить гражданскую войну с коммунистами и возглавить общенациональное сопротивление японскому империализму. Вскоре он его, правда, освободил, и Чан сам заключил его под стражу, но тем не менее в стране начало стремительно развиваться антияпонское движение.