День слепого Валентина

– Нет. – Молодой человек устало вытянул ноги под прозрачной крышкой стола.

– Хотя бы бокал шампанского! Чтобы снять усталость, а? – она подошла ближе и встала напротив, царственно облокотившись о высокую спинку черного, резко контрастирующего с обивкой дивана кресла. Длинное, ниспадающее до самого пола шелковое одеяние, напоминающее вечернее платье и пеньюар одновременно, ласково очертило бедро Венеры.

– Разве что один бокал, – улыбнулся молодой человек, и его лицо смягчилось.

Анастасия Александровна подошла к белой барной стойке, взяла бутылку шампанского, два бокала, вернулась и присела на край дивана. Молодой человек открыл бутылку и разлил вино по бокалам.

– Ты ничего не узнал о ней? – женщина жадно заглянула в глаза, похожие на продолговатые гладкие черные агатовые пластинки.

– Пока ничего, Настенька. – Молодому человеку явно не понравился вопрос – уголки его губ раздраженно дрогнули. Пригубив шампанское, он поставил бокал на стол, рядом с большим, толстым каталогом. – Неужели ты не понимаешь, что это практически невозможно! Разыскать древнюю раритетную скульптуру, неизвестно где находящуюся и неизвестно, сохранившуюся ли вообще, и доставить ее тебе, как ты выражаешься, «любой ценой», просто не реально! Мы даром тратим время, силы и деньги! Немалые, заметь, деньги!

– Я должна ее получить, должна! – в голосе женщины прозвучало твердокаменное упрямство. – Она принадлежала династии Романовых, а тебе известно, что я царского рода!

Молодой человек смотрел на нее с нескрываемой злостью, бесконечные бредни о царском происхождении, уже порядком ему осточертели, а еще эта дурацкая навязчивая идея…

– Ты пойми, – Анастасия вплотную пододвинулась к молодому человеку, и его обдало запахом коньяка и духов, – эта вещь незримой магической властью связана со всем моим родом и со мною! Если связь не восстановить, я умру! Я просто обязана ее иметь и это не блажь и не прихоть, а жизненная необходимость!

– Настя, – устало произнес молодой человек, – ты взрослая женщина, а хуже капризного ребенка. Эта скульптура, будь она неладна, именно блажь! Твоему роду принадлежало громадное количество вещей, так почему бы тебе не захотеть какую-нибудь мебель, стоявшую в кабинете батюшки царя, серьги, которые носила матушка царица или сервиз, с которого кушали их дочки? Или тряпочки, которыми подтирал кровавые сопли их сыночек? Все что угодно! И я завтра же тебе это принесу! И восстанавливай свои магические связи сколько влезет!

– Мне нужна эта скульптура! – внезапно голос, похожий на липовый мед, стал холодным и резким, а черты лица хищно заострились. – И если ты ее не достанешь, я сама возьмусь за дело! Подключу других людей, а в твоих услугах нуждаться перестану! Но ты не поедешь на Багамы радовать собой красоток, а отправишься пожизненно на нары! Понятно излагаю мысли, Митра?

– Ты тоже сядешь, – флегматично отозвался он.

– У меня хватит мужества отравиться, а ты пойдешь вертеть задницей перед петухами на зоне! – Анастасия зашлась лающим смехом. – Так что выбирай!

– Ты сумасшедшая, – спокойно сказал Митра, но его глаза окаменели окончательно, – почему бы тебе сразу не потребовать подлинник «Джоконды»?

– Зачем мне эта гермафродитка, только интерьер в доме поганить! – Она залпом выпила шампанское и налила себе еще. – Мне ничего не нужно, кроме нее, моей девочки.

Анастасия взяла со стола толстый каталог и раскрыла на нужной странице. Дрогнувшими от восторга и желания пальцами она провела по глянцевой поверхности листа. Митра с отвращением посмотрел на крупное изображение женской головы. Утрированно совершенные черты то ли каменного, то ли керамического лица, расписанного яркими красками, не вызывали в душе Митры ничего, кроме отторжения. Аккуратные завитки черных волос на чистом выпуклом лбу, две толстые пряди, змеящиеся на висках, а из-за них, из-за прядей, влево и вправо смотрели профили того же женского лица, вот только выражения у всех трех, были разными. Особенно Митру бесили глаза этого произведения искусства: неестественно огромные, зеленые, а глазные яблоки, сделанные из тончайших пластинок какого-то прозрачного бледно-зеленого камня, прятали за своей мертвой поверхностью какую-то гадость, похожую на змеиных зародышей…

А Анастасия Александровна все водила и водила красивыми пальцами с длинным крепким маникюром по шелковистой поверхности листа, ее лицо светилось священным экстазом.

– Я хочу тебя… – хриплым шепотом произнесла она.

– Ты мне или этому кошмарищу? – Митре внезапно захотелось на свежий воздух.

– Вам обоим! – Анастасия тихонько рассмеялась теплым, грудным смехом, от этого смеха Митру мгновенно пронзило болезненное желание. Ему захотелось повалить ее, задрать шелковую тряпку и отодрать до полусмерти прямо на этом нелепом диване фригидного зеленого цвета.