День смерти

Все пошло так, как я рассказывала Кэти, за одним исключением. Стратиграфия все же понадобилась. Под трупом с лицом из крабов, к моему ужасу, обнаружилось второе разложившееся тело. Оно лежало на дне полутораметровой ямы под углом в двадцать градусов к верхнему трупу, лицом вниз, со спрятанными под живот руками.

У глубины свои преимущества. От верхнего тела остались лишь кости и соединительная ткань, нижнее сохранило бо́льшую часть плоти и жидких внутренностей. Я работала до темноты, тщательно просеивая каждый комочек земли, собирая образцы почвы, флоры и насекомых, укладывая трупы в отдельные мешки. Детектив шерифа фотографировал и снимал на пленку.

Сэм, Бакстер Колкер и Гарли Бейкер наблюдали на расстоянии, изредка комментируя и подходя поближе, чтобы что-нибудь разглядеть. Заместитель прочесывал лес с собакой из департамента шерифа, специально натасканной на запах разложения. Ким искала физические улики.

Все без толку. Кроме двух трупов – ничего. Жертв раздели донага и бросили на острове, лишив бедняг всего, что связывало их с жизнью. И как бы тщательно я ни изучала детали: положение тел, очертания могилы, почву, – ничто не показывало, похоронили ли их одновременно, или верхний труп появился позже.

Уже почти в восемь часов мы наблюдали, как Бакстер Колкер захлопнул дверцу транспортировочного грузовика и запер мешки внутри. Мы с Сэмом и следователем собрались у асфальтовой дорожки чуть дальше пристани, где поставили на якорь лодки.

Колкер походил на идиота при своем галстуке-бабочке и в тщательно выглаженном костюме. Ремень на брюках он затягивал гораздо выше талии. Хоть Сэм и предупредил меня о щепетильности следователя графства Бофорт, я никак не ожидала увидеть на эксгумации деловой костюм. Интересно, что он носит на вечеринках?

– Ну, порядок, – сказал Колкер, вытирая руки льняным платком.

Сотни крошечных сосудов проступили у него на щеках и слились в единое целое, придавая лицу румянец. Он повернулся ко мне:

– Увидимся завтра в больнице.

Больше похоже на утверждение, чем на вопрос.

– О, минутку. Мне казалось, трупами займется судебный патолог в Чарлстоне.

– Понимаете, мэм, я могу послать трупы в медицинский колледж, но знаю, что скажет мне ваш джентльмен.

Колкер обзывал меня «мэм» весь день.

– Аксель Хардуэй?

– Да, мэм. Доктор Хардуэй скажет, что ему нужен антрополог, потому что сам он ничего не смыслит в костях. Вот что он мне скажет. И, как я понял, доктор Джеффер, дежурный антрополог, уехал. Что, таким образом, остается нашим парням? – Он махнул костлявой рукой в сторону грузовика.

– Кто бы ни занялся анализом костей, вам все равно понадобится полное вскрытие второго тела.

Что-то потревожило реку, лунный свет рассыпался на тысячу мелких кусочков. Поднялся ветер, в воздухе запахло дождем.

Колкер постучал по дверце грузовика, в окне показалась рука, помахала нам, и автомобиль тронулся. Колкер какое-то время наблюдал за ним.

– Бедняги проведут ночь в «Бофорт мемориал», раз сегодня воскресенье. А я пока свяжусь с доктором Хардуэем и посмотрю, какой там расклад. Могу я спросить, где вы остановились, мэм?

Пока я объясняла, к нам присоединился шериф.

– Спасибо вам еще раз, доктор Бреннан. Вы замечательно поработали.

Бейкер возвышался над следователем сантиметров на тридцать, Сэм и Колкер, вместе взятые, не догнали бы его по габаритам. Под форменной рубашкой грудь и руки шерифа выглядели налитыми. Лицо немного угловатое, кожа – цвета крепкого кофе. Гарли Бейкер походил на кандидата в тяжеловесы и говорил как выпускник Гарварда.

– Спасибо, шериф. Детектив и ваш заместитель мне очень помогли.

Когда мы жали друг другу руки, моя ладонь по сравнению с его выглядела бледной и маленькой. Я подозревала, что шериф крошит гранит кулаком.

– Еще раз спасибо. Увидимся завтра с вами и детективом Райаном. Я позабочусь о мухах.

Мы с Бейкером уже обсудили насекомых, я дала ему имя энтомолога. Объяснила, как перевозить мух и как хранить образцы почвы и растений. Сейчас все они находились на пути в центр управления графством под присмотром детектива из департамента шерифа.

Бейкер пожал руку Колкеру и дружески хлопнул Сэма по плечу.

– Уверен, что еще увижу твою печальную физиономию, – сказал он Сэму и пошел прочь.

Через минуту полицейский автомобиль проехал мимо нас по направлению к Бофорту.

Мы с Сэмом направились к «Мелани Тесс», заскочили по пути в магазин. Говорили мало. Я чувствовала запах смерти на своей одежде и в волосах и хотела только принять душ, поесть и впасть в восьмичасовую кому. А Сэм, наверное, мечтал побыстрее выкинуть меня из машины.

В девять сорок пять я уже носила на голове тюрбан из полотенца и пахла увлажняющим гелем «Белый бриллиант». Я как раз открывала пакет с едой, когда позвонил Райан.

– Где ты? – спросила я, выдавливая кетчуп на гарнир.

– В милом местечке под названием «Лорд Картарет».

– Что там не так?

– Здесь нет поля для гольфа.

– Завтра в девять у нас встреча с шерифом.

Я вдохнула запах гарнира.

– Девять ноль-ноль, доктор Бреннан. Что ешь?

– Салями под соусом.

– В десять вечера?

– Длинный денек выдался.

– Я тоже не по парку гулял.

Послышался треск зажженной спички, потом глубокий вдох.

– Три перелета, потом поездка из Саванны в Тару, а дальше никак не мог достать проклятого шерифа. У него были дела целый день, и никто не хотел говорить, где он и чем занимается. Сплошные секреты. Такое чувство, будто он вместе с Бондом на ЦРУ работает.

– Шериф Бейкер чист.

Я зачавкала салатом из капусты.

– Ты его знаешь?

– Целый день с ним провела.

Хаш-паппи.

– Ты вроде как-то по-другому жуешь.

– Хаш-паппи.

– Что еще за хаш-паппи?

– Если поможешь материально, я тебя завтра угощу.

– Ура. А что это такое?

– Хорошо прожаренный маис.

– Что вы с Бейкером делали целый день?

Я кратко пересказала процесс эксгумации.

– Значит, Бейкер подозревает наркоманов?

– Да. Но я так не думаю.

– Почему?

– Райан, я умираю от усталости, а Бейкер будет ждать нас рано утром. Я расскажу завтра. Ты найдешь остров Ледис-Марина?

– Первым делом заглянул бы на остров Ледис.

Я объяснила ему, как добраться, и повесила трубку. Потом закончила с ужином и упала на кровать, даже не надев пижамы. Я спала голая, как труп, без сновидений все восемь часов.