День смерти

По пути к Сен-Жовиту Ламанш описал ситуацию. Я узнала немногим больше, чем уже слышала в три часа ночи. Сосед через дорогу увидел, как хозяева заходят домой в девять вечера. Через пару минут соседи ушли к друзьям в гости и задержались там допоздна. Когда возвращались примерно в два, заметили внизу по дороге отсвет, а затем пылающий дом. Другая соседка вроде бы слышала взрыв ближе к полуночи, но не стала узнавать, в чем дело, и легла спать. Район отдаленный и малонаселенный. Пожарная команда приехала в полтретьего и вызвала помощь сразу, как только увидела, с чем придется иметь дело. Две команды сумели погасить пламя только через три часа. Ламанш говорил со следователем в пять сорок пять. Тот подтвердил только две смерти, но будет больше. В некоторых помещениях еще слишком жарко или слишком опасно для поисков. Подозревается поджог.

Мы ехали в предрассветной тьме на север, к подножию Лаврентийских гор. Ламанш говорил мало, что меня вполне устраивало. Я не жаворонок. Зато этот аудионаркоман вставлял в магнитолу кассету за кассетой. Классика, поп, даже вестерн-кантри, – все переработано под легкую музыку. Возможно, она должна успокаивать – вроде мелодий, играющих в лифтах и комнатах ожидания. Но у меня подобные звуки вызывают только нервную дрожь.

– Далеко до Сен-Жовита?

Я взяла двойной шоколад с медовой глазурью.

– Около двух часов. Он в двадцати пяти километрах со стороны Мон-Тремблана. Вы когда-нибудь катались на лыжах?

На нем была длинная, до колен, куртка защитного цвета с отороченным мехом капюшоном. Сбоку я видела только кончик его носа.

– Ага. Очень понравилось.

Я чуть не заработала обморожение на Мон-Тремблане. Я тогда в первый раз каталась на лыжах в Квебеке и оделась как для гор Блю-Ридж. Ветер на вершине мог при желании превратить жидкость в водород.

– Как все прошло в Мемфремагоге?

– Могила оказалась не там, где мы предполагали, но разве это новость? Монахиню просто эксгумировали и перезахоронили в тысяча девятьсот одиннадцатом году. Странно, но никаких записей не осталось.

«Очень странно», – подумала я, потягивая тепловатый кофе. Альбом Спрингстина «Рожденный в США». Я попыталась отвлечься.

– Но мы ее все же нашли. Сегодня в лабораторию привезут останки.

– Нехорошо получилось с пожаром. Знаю, ты рассчитывала на свободную неделю, чтобы заняться анализом.

В Квебеке зимы для судебных антропологов длятся вечность. Температура редко поднимается выше нуля. Реки и озера застывают, земля превращается в камень, везде лежит снег. Жуки исчезают, многие пожиратели падали уходят под землю. И как итог – тела не гниют на открытом воздухе. Утопленников не вытаскивают из реки Святого Лаврентия. Люди зарываются в норы. Охотники, туристы, любители пикников больше не бродят по лесам и полям, а мертвецы предыдущего сезона остаются ненайденными, пока весна не растопит снег. Моих случаев, неопознанных трупов, становится все меньше и меньше с ноября по апрель.

Исключение – пожары. В холодные месяцы их количество возрастает. Большинство обгоревших мертвецов поступает в одонтологию и идентифицируется по зубам. Адрес и хозяин дома обычно известны, поэтому легко найти для сравнения документы. Моя помощь требуется, когда появляются обуглившиеся незнакомцы. Или в тяжелых случаях.

Ламанш прав. Я рассчитывала на свободный график и вовсе не хотела ехать в Сен-Жовит.

– Может, мне не надо будет делать анализы. – Тысяча и одна струна затянула: «Я на вершине мира». – Может, у них есть документы на семью.

– Может.

Мы добрались до Сен-Жовита меньше чем за два часа. Взошло солнце и окрасило город в ледяные рассветные тона. Мы повернули на запад, на извилистую вторую дорогу. Почти сразу же нам навстречу попались два грузовика с безбортовыми платформами. Один вез потрепанную серую «хонду», другой – «плимут-вояджер».

– Похоже, машины реквизировали, – сказал Ламанш.

Я следила, как грузовики исчезают в зеркале заднего вида. В одном из автомобилей были детские коляски на заднем сиденье и желтая улыбающаяся рожица на бампере. Я представила за окошком ребенка, который дразнил мир, высунув язык и заткнув пальцами уши. «Безумные глаза» – так мы с сестрой их называли. Возможно, сейчас ребенок лежит в комнате наверху, обугленный до неузнаваемости.

Через несколько минут мы увидели то, что и ожидали. Полицейские машины, пожарные, служебные автомобили, передвижные станции прессы, «скорая помощь» и обыкновенные машины выстроились вдоль дома и стекались с обеих сторон длинной гравийной подъездной дороги.

Репортеры сбились в кучки, одни разговаривали, другие устанавливали оборудование. Некоторые грелись в машинах, ожидая информации. Благодаря морозу и раннему часу зевак собралось удивительно немного. Время от времени проезжал автомобиль, потом медленно сдавал назад – посмотреть, что случилось. Любопытные, снующие туда-сюда. Скоро их станет намного больше.