День Суркова

— Хотите сказать, что на создание церкви Господа вынудили обстоятельства?

— Разумеется. Дьявол, пособничая техническому прогрессу, творил добро. Но добро во зло, которое развращало души.

— Как все запутано.

— Вот видите. А это только азы. И моя шляпа — всего лишь система перераспределения душ. Рай обязан быть Раем, и, если не расширять его в космос, он очень скоро превратится в общежитие или, чего хуже, в Ад. А ведь Всевышний не планировал, что спор продлится так долго. Совершенствовать душу в Раю никто не собирался, и это вполне логично.

— Но ЛБ? Неужели так необходим стимул? Неужели души, попавшие в Рай, не хотят подняться выше, познать то, что еще недоступно?

— Хотят, разумеется! Многие хотели и пытались очиститься. Многие достигли невероятных вершин. Но посмотрели бы вы, что творилось с Раем всего два десятилетия назад. Кошмар! Коммунальная квартира! Консервная банка, в которой вместо кильки — светлые души.

— Неужели было все так скверно?

— Еще хуже. Безнаказанность и безысходность. Споры, демонстрации, забастовки. Богохульство и даже разврат.

— Ох ты! — Сурков вежливо прикрыл ладонью рот и углубился в чтение.

* * *

Благополучно окончив обучение, Сурков получил тогу и пригласительный нимб. Последний оказался достаточно непривычным устройством, сканирующим душу на предмет различных греховных помыслов. В отличие от Ада, Рай располагал к полету фантазии, брожению мысли и генерации идей. Белоснежные, розовые, пушистые, прозрачные и светящиеся души имели большую привлекательность, нежели черно-белые грешницы. Нимб заморгал как неисправная лампа дневного света, стоило Суркову процитировать:

— Две монашки мыли ляжки.

— У вас контакты отошли, — сказала рыжая Галя.

— Нет, это я проверяю аппаратуру на себе, — сказал Сурков.

Что в Раю делали дуры, Сурков не понял, однако Галю к таким можно было относить смело. Она была мастером по эффективности и заменила Абрама, который довольно получил бонусов и растаял встречать очередную беглую душу. Ошляпленные души вообще не отличались излишней рассудительностью. Инструктивные письма подменяли необходимость что-либо придумывать и направляли ее по кратчайшему пути к ЛБ.

— Чем займемся? — спросил Сурков, рассматривая колонну из туманочугуна.

Райские ворота имели колоссальные по земным меркам размеры. Каждая из створок легко могла заменить десяток стадионов, а сама арка простиралась километров на сорок — пятьдесят.

— Займемся распеванием псалмов, молитвами и восхвалением Всевышнего.

— А стоит ли?

— Конечно, стоит, — Галя показала заранее приготовленный «Боевой листок», согласно которому у Суркова вообще не оставалось времени на грешные мысли, прозябание вечности и моральное разложение.

— Галенька, давай договоримся раз и навсегда! Я здесь, чтобы получить информацию, а ты — заработать очередной десяток баллов.

— Допустим.

— Тогда давай искать компромисс.

Галя, конечно же, была дурой, но считала она хорошо и, быстро сложив в своей головке неведомые варианты, категорически отказалась.

— Тебе придется получить вид на смерть или даже удостоверение души. Не думаю, что без этого разрешат доступ к центральному файлу. А до того момента можешь пользоваться инструктивными письмами да публичной библиотекой.

— А там что?

— Практически все о мироздании, только твоей истории там нет и уж тем более материалов комитета.

— Так что ты мне предлагаешь?

— В детстве не пел в хоре?

— Мальчиков-зайчиков?

— Может, в армии запевалой был? — с надеждой спросила Галя.

— Ладно, делать мне нечего. То есть пока нечего, в общем, поехали.

Сурков и его мастер по эффективности пролетели грандиозное арочное сооружение, поднялись над облаками и понеслись к восходящей Луне. Преодолев Гринвич, они снизились до двенадцати тысяч метров и совершили посадку на плавно дрейфующую площадку из туманопластмассы. Там уже собралось около пятисот Святых, вожделенно смотревших на приближающееся ночное светило. С такой высоты Луна казалась огромной. Ее моря и кратеры были четко различимы. Сурков залюбовался на то, что видел сотни раз при жизни.

— О чем ты задумался, Игорь?

— О ней, — Сурков кивнул в сторону планеты.

— Напрасно. Думай о Боге, о его милости.

— Ладно, — согласился Сурков, понимая, что спорить бесполезно.

— Думай о нем, и чем больше ты о нем будешь думать, тем быстрее достигнешь желаемого.

Перед собравшимися показалась фигура в стандартной тоге, сделала движение рукой, и души грянули длинную заунывную молитву.

— Подпевай, подпевай, — настаивала Галя.

Сурков сначала выдавливал из себя звуки, затем менял голоса, пародировал известных ему артистов и комиков, но скоро привык и даже запомнил несколько куплетов.

— Атас! — перекрыла хор дирижирующая душа.

В следующую секунду площадку наполнил рой белых мух, беспорядочно мечущихся над поверхностью.

— Что случилось? — крикнул Сурков.

Но Галина уже тащила его к краю, лавируя между встречными и поперечными хоровиками.

— Скорее, скорее, двигай копытами, — она словно пловчиха барахтала пятками, подтягивала душу Суркова и не забывала материть пролетавших мимо.