День свершений

Территория Станции издавна считалась нейтральной. Когда-то здесь был целый городок, обслуживал шахты и рабочие поселки. Раньше здесь уголек добывали, а когда все выбрали, народ-то и разбежался. Железная дорога еще раньше накрылась, только насыпь и осталась, да еще бетонные шпалы кое-где. Сейчас через Станцию проходил единственный приличный тракт в Сферополис, поэтому там вечно всякий люд околачивался: бродяги, ватажники, беглые рабы, хизмачи, нищие. Там же было торжище, барахло шло со всей округи — вместе с новостями. Может, удастся что и про моих знакомцев разнюхать?

Прошли мы болото, на сухое место выбрались. Удачно прошли. Впереди, за рощицей, показалась вокзальная крыша — вся в дырах. Собственно, от Станции только и осталось что обгоревший вокзал да платформа. На ней обычно и выставляли основной товар: оружие, боеприпасы, снаряжение. Всем прочим торговали вдоль насыпи и внутри вокзала. Там же можно было перекусить на скорую руку.

Подходим к вокзалу — тихо, никого не видать. Мне это сразу не понравилось: ведь самая пора! Должно все кишеть…

Вообще-то на Станции довольно безопасно, крупные ватаги здесь не промышляли и даже счеты друг с другом сводили обычно в стороне. Неписаный закон — толкучка всем нужна.

Обошли вокзальчик справа, вот и платформа: с одного края разбитые ступеньки, другой — в заросли упирается. Гляжу — что-то не то: товар есть, а людей нет, будто сгинули. А барахла кругом — пропасть! Одежка, посуда, инструменты, тряпки — чего только нет! Все брошено впопыхах, втоптано в грязь. И повсюду лошадиные следы — и вроде свежие. Ясно как божий день: пошуровал кто-то недавно! Вот тебе и нейтралитет!

Тут меня Бруно тихонько подзывает. Подхожу, вместе с ним в окно вокзала заглядываю. Святая сфера, вот где они все! Вповалку на полу, уже, наверное, холодные! И мух там — гудит аж все! Кровищи — море.

Ну и ну! Что ж это получается? Кто-то их всех порубал ни за что ни про что и запрятал в здание. Может, какая-нибудь лесная ватага сюда сунулась? Народ там дикий, никаких законов не признаёт. Но почему тогда барахло не тронуто — любая ватага шмотки первым делом приберет! Да и зачем им такую бойню устраивать? Разогнали бы всех, ну шлепнули сгоряча одного-двух, а тут?.. Весь пол штабелями! Молодые тем временем тоже в здание сунулись — выходят, лица на них нет. Да-а, это вам не столица! А Бруно, смотрю, хоть бы хны: трубка в зубах, попыхивает себе в небо, небось не такое еще видал!

Стою у платформы, соображаю: куда ж теперь?.. По насыпи, к тракту? Опасно, каждая собака тебя издалека видит… К шахтам с моими приятелями нечего и соваться… Черт его знает, хоть назад возвращайся…

— Топот! — вдруг заявляет мордатый. — Кто-то скачет…

Не слышал я никакого топота, но рассуждать не стал.

— А ну давай сюда! — командую. — Быстро!

Сиганули мы в щель под платформу, затаились среди всяческой рухляди. Грязь, вонища — хоть святых выноси! Я приложился ухом к земле: действительно, скачут! Похоже — много. Хороший у мордатого слух, позавидуешь!

А через пару минут влетает на Станцию здоровенный конный отряд — сотня, не меньше. Я как форму их увидел — синие мундиры с белыми кругами на рукавах — похолодел весь. Черное небо — кругачи! Этого только не хватало! Вот, значит, кто здесь орудовал, выходит, и Пузырю-покойничку не померещилось вчера с перепою: сфероносцы в Призенитье!

Большая часть отряда с ходу рванула вдоль насыпи, к тракту, — слава богам, мы туда не сунулись! — остальные быстро спешились и давай вокруг шнырять.

Пихнул я Бруно в бок, и ужом к тому краю платформы, где заросли. А над головой уже сапожищи бухают, труха сыплется, пыль. Ну и денек! Не знаю, за кем охотятся, может, и не за мной, но от этого не легче: найдут — и в штабеля, как тех…

Ползу что есть силы, не оглядываюсь, платформа длинная, низкая — не встать. Сзади вроде мордатый пыхтит, не отстает. До края уже рукой подать, тут кто-то из солдатни в щель сунулся: «Стой, стой!..»

И сразу выстрел, как из пушки, — в ушах заложило. Прыгнул я тигром, затылок о плиту рассадил, вывалился на свет — и в кусты, вслепую: только глаза от колючек прикрыл. Крики, пальба, ветки вокруг от пуль секутся… Счастье мое, что заросли здесь сплошной стеной, а то бы все, каюк!

Ох и бежал я, мама родная, все свои рекорды побил! Бог знает сколько отмахал — весь выложился, без остатка. Как ноги подкосились, плюхнулся брюхом вниз — в глазах темно, сердце где-то у глотки, вот-вот выскочит. Одна только мысль в башке: ушел, забери меня черти — ушел!

Минут десять в себя приходил, потом огляделся. Лежу в густой траве, на светлом пригорке; где-то сбоку ручей журчит; вокруг, уступами, лес, а между здоровенных сосен — скалы. Все в порядке — впереди горы!

Ну, тут я совсем повеселел: не подвело чутьё, правильный курс избрал. Кавалерия кругачей в горы не попрется — кишка тонка, а приятели мои новые бродят сейчас где-нибудь в зарослях, а может, уже в штабелях лежат на вокзале. Девушку, конечно, жалко, но что поделаешь!