День святого Нормана Грея

— Иногда не по злонамеренным планам или корыстному умыслу, Ваша честь, а по легкомыслию, кое является лишь внешне дружественным, а по сути, коварным спутником жизни.

— Н-да!! — стройно произнесли сзади этак голосов шестьдесят.

Верховный судья ласково поднял палец, чтобы не мешали говорить прокурору.

— Приходится замечать, что сторожащая человека умеренность иной раз покидает не только отдельных и редких граждан нашего острова, но и людей из Большого света.

Прокурор повел голову в сторону и посмотрел в первые два белых ряда. Верховный судья, чуть вытянув себя в кресле, взглянул туда же.

Там, за спиной у Нормана, завозились.

— И вместе со многими уважаемыми достижениями науки и техники этого большого мира мы видим злоупотребление алкоголем, а порой и откровенный разврат.

— Фу!! — хором сказали сзади, а Верховный судья удрученно покивал головой.

«Ведет к тому, что я действовал в неконтролируемом состоянии», — подумал Норман, но тут же услышал, как прокурор произнес полное имя и фамилию Бобби.

— Беспечный богатый человек не знал меру своим капризам и прихотям. Но хуже того! — Прокурор вознес указательный палец. — Он не знал горячего нрава нашего маленького, но очень гордого народа!

И что тут началось…

Норман, не уверенный в своей безопасности, осторожно повернул назад голову.

Вся темная часть зала дралась и ссорилась.

Из гвалта выделялись отдельные крики, среди которых расслышалось: «Хвостом твою мать»… «Чтоб ты спал с дикобразом»… «Шел бы ты медузу сосать»… И чисто по-женски: «Чтобы у тебя грудь отвисла».

И даже стало любопытно — как там еще, но Верховный судья встал и произнес не очень, впрочем, громким голосом.

— Требую тишины. Иначе прикажу очистить зал.

Всеобщий скандал погас с той же скоростью, что и возник, только два увлекшихся бойца чуть задержались, и один успел пожелать другому:

— Чтобы ты ел одни банановые шкурки!

На это Судья строго погрозил пальцем, давая понять, что даже у гнева должны быть свои границы.

Прокурор продолжил, указывая рукой на темные лица:

— Орел не так стремителен и лев не так свиреп, как житель нашего острова, если ему причинили обиду или так показалось.

И сделав паузу, начал снова, но в голосе его послышалась дрожь:

— Ваша честь, горько, однако надо признать: на острове еще есть нелегальная проституция.

— Е-есть! — раздалось в зале, но Грей не уловил интонации общей горечи.

Верховный судья, как не верящий своим ушам человек, воззрился на прокурора… потом в зал, словно надеясь найти там опровержение…

И не нашел.

Чтобы скрыть мучительное переживание, он прикрыл опущенное лицо рукой… но, молодец, скоро справился и сделал прокурору знак — продолжать.

— Ваша честь, две наши молодые проститутки, — Верховный вздрогнул, но снова справился, — вступили на яхте между собой в конфликт. И мистер, — прокурор опять назвал полное имя и фамилию Бобби, — бросился их разнимать. Разумеется, он был мгновенно убит — наши люди терпеть не могут, когда им мешают.

— Р-рр!! — грозно раздалось сзади.

— Затем девушки нанесли смертельные удары друг другу. Я не задерживаю внимание на деталях, Ваша честь, которые подробно изложены в двух томах, лежащих перед вами. Укажу лишь на заключение дактилоскопической экспертизы, страница шестьдесят два второго тома. — Верховный открыл нужную страницу и уронил на нее очки. — Там, Ваша честь, утверждается, что отпечатки пальцев на орудиях убийства принадлежат, соответственно, одной и другой девушке.

Прокурор опустил руки вниз и снова поднял их с двумя длинными тонкими ножами в каждой.

— Вот эти орудия.

Подержав их в воздухе, он поблагодарил и сел.

Наступил черед адвоката.

Норман уже понял, что дело повернули таким образом, что его присутствие здесь нужно не обвинению, а для чего-то еще. Но насторожился, так как адвокат заговорил о четвертом пассажире яхты.

Показалось, адвокат вдруг ушел в сторону, заговорив о выдающихся людях, побывавших на их замечательном острове: Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, Хиллари Клинтон с собакой, двоюродная сестра Роя Джонса…

И великий американский писатель, когда-то проживавший на Кубе, оказалось, тоже нанес свой визит. Как потом Грей узнал — заблудился в океане по пьянке.

— Но никогда доселе, — возвышенно прозвучал голос, — мы не были счастливы лицезреть у себя лучшего квотербека всех времен и народов мистера Нормана Грея!

Общий возглас поразившего людей удивления окутал зал, и Норман, побуждаемый адвокатом, встал, поклонился судье и, повернувшись, поклонился публике. Ему громко зааплодировали.

— Господь Бог, — объявил адвокат далее, — имея на то, надо полагать, веские основания, снабдил нашего гостя и другим талантом. Перед нами выдающийся ученый, профессор с мировым именем!

Темная часть зала поднялась в едином порыве и складно пропела строку из международного университетского гимна:

— Viva aca-demia, viva profe-sso-ore!

Дальше, по адвокатским словам, непосредственно выходило, что показания столь сверхдостойного свидетеля, как Норман Грей, поставят окончательную точку в этом, хотя и так уже ясном, деле.

— Вы находились на глиссере вдали от яхты?

— Да, — честно ответил Грей.