День цезарей

– Тем более есть причина покончить с этим как можно скорей, – холодно ответил Катон. – Как только прибудут подкрепления, прорываемся на Форум и вышибаем Пастина. И не останавливаемся, пока изменники не окажутся схвачены. Или мертвы.

Глава 36

Было около полудня, и над центром Рима зависла видимость покоя, навеянная передышкой в битве. Обе стороны по взаимному согласию прервали столкновения и отдыхали на виду друг у друга. По улицам валялись неубранные тела легионеров и гвардейцев. Гражданские, запершись в своих жилищах, предпочитали не казать наружу носа и лишь с волнением дожидались, которая из сторон одержит верх. В общей сумятице по городу разгорелось несколько пожаров, тушить которые отправились городские когорты, в то время как более подготовленная рать участвовала в уличных боях. Дом сената был взят в кольцо, а почти все сановники препровождены в императорский дворец якобы для их собственной защиты (хотя мало кто сомневался, что те, кто поддерживал или хотя бы сочувствовал Британнику, обратно живыми выйдут едва ли).

Старшие офицеры преторианской гвардии собрались на Капитолийском холме у невысокой, в полроста, стены возле храма Юпитера. Ниже под холмом во все стороны тянулись склады и рынки Боариума, где с остатком своего легиона угнездился Пастин. Мост на остров посередине Тибра перегородили преторианцы. Ниже по течению люди все того же Катона заняли храм Минервы, перекрыв доступ к пристани баржам и мелким судам.

Деваться легионерам было в принципе некуда. Оставалось лишь предложить им сдаться или, в случае отказа, уничтожить. Единственный для них проблеск надежды – это если отсеченная Фламиниевыми воротами часть легиона сумеет как-то пробраться в центр Рима и придет своим товарищам на выручку. Но у преторианцев наверняка и мышь не проскочит, а не то что легион, пусть и в усеченном виде. По последним сообщениям, остаток Шестого отступил от Сервиевой стены и теперь разместился при дороге на Остию, не предпринимая попыток штурма. В самом деле, отсюда на расстоянии в пару миль виднелось железное поблескивание. Эти сведения Катон включил в свой доклад, только что посланный в императорский дворец, где в ожидании вестей изнывали Бурр, Паллас и весь ближний круг Нерона.

Катон указал границы участка, все еще занятого легионерами Пастина, а также их число: «От тысячи до полутора, но не более. Пробиться наружу им не под силу. Они заперты и знают об этом».

– Тогда почему они не сдаются? – спросил Тертиллий.

– Потому что они хорошие солдаты, – ответил Катон. – Легионеры. Которые будут драться до тех пор, пока им велит Пастин. И от этого их тем более жаль.

Тертиллий язвительно хмыкнул.

– На Фламиниевой дороге я этого за тобой не замечал… И мы их, кстати, побили.

– Там они попали в засаду, и нас выручила внезапность. Второй раз такого не случится. И если Шестой в какой-то мере подобен легионам, в которых служил я, то в нем сейчас кипит нешуточная злость, и они полны решимости поквитаться за свой промах.

Тертиллий качнул головой.

– Вы, армейские, слишком уж высокого о себе мнения.

Макрон оглядел офицеров, из которых некоторые попали в гвардию тоже переводом из легионов. Суровый блеск их глаз свидетельствовал, что им близок дух той непоколебимой твердости, с какой легионы защищают рубежи от необузданных варваров, норовящих прорваться в пределы Римской империи.

– Уж какое есть, господин трибун.

– Ладно, поглядим. Лично я готов побиться об заклад: они побросают мечи в ту же минуту, как мы двинемся на приступ.

– По рукам! – с простецким азартом воскликнул центурион. – Какая будет ставка у господина трибуна?

– Будем надеяться, что до приступа дело не дойдет, – устало вмешался Катон. – Пока вы собираете людей, я попробую убедить Пастина. Его легионеры заслуживают шанс на жизнь. Они всего лишь повинуются приказам. Большинство из них даже не догадывается о своем участии в заговоре. По словам пленных, им сообщили, что преторианцы свергли императора, а их сюда направили подавить мятеж.

– Что ж, пусть пеняют на себя, – заключил Тертиллий. – Сомневаюсь, что император станет вникать в их положение так же, как и ты, Катон.

– Как бы то ни было, пока здесь командую я, моей задачей будет положить конец этой бессмысленной резне. Так что собирайте людей и ждите моего возвращения. Если со мной что-то случится, то командование возьмешь на себя ты, Тертиллий, и доведешь дело до конца.

– Слушаю, господин префект.

Макрон с волнением посмотрел на друга.

– Но ведь Пастину ничего не стоит пленить тебя, а то и убить! В его-то положении…

– Со мною это. – Катон указал на императорский штандарт. – Из того немногого, что я знаю о Пастине, он хороший солдат, а потому должен по достоинству отнестись к переговорщику под символом, благословленным жрецами Юпитера. Ты понесешь этот штандарт для меня, Макрон?

– Сочту за честь, господин префект.