День цезарей

Спрятав кинжал, ветеран из-за угла выглянул на улицу. Там возле лавок толклась горстка людей, которые, похоже, и не догадывались о происходящем. Центурион думал уже выйти на улицу, но повременил и, нагнувшись, снял со шпиона кошелек и выгреб из него монеты.

– Ты же сам просил: забери, забери…

* * *

Разносортица дешевых колец, цепочек и браслетов была разложена на красной скатерке поверх перевернутой, вкопанной в землю амфоры под навесом хлебной лавки. Шпион Палласа стоял спиной к стене. Скрестив на груди руки, он посматривал на ворота дома, что чуть поодаль вдоль улицы. Две женщины грубыми площадными голосами рядились с неуступчивым пекарем, когда Макрон сбоку непринужденно подошел к соглядатаю. До этого он с минуту ждал, когда женщины окончательно втянут хозяина лавки в свою тяжбу.

– Ишь ты, красота какая, – одобрил центурион выложенный на скатерке товар. – Покажи-ка мне, любезный, вон то ожерелье с красным камушком…

Когда торговец наклонился взять украшение, Макрон проворным движением приставил к его боку кинжал.

– Держи, не опускай, – приказал он вполголоса. – Обеими руками, будто ты мне его протягиваешь. Вот так.

Шпион послушно выставил перед собой ожерелье.

– А теперь, Талиний, поворачиваемся и потихоньку идем к воротам вон того дома. Без дерганья, а то всажу в бок прямо с ходу.

Человек поглядел поверх ожерелья на Макрона. Был он молод, с темными умными глазами и реденькой бородкой.

– Всё как скажешь, центурион.

Они тронулись вдоль улицы; Макрон шел чуть сзади, с приставленным к боку Талиния кинжалом. Когда подошли к воротам, он пять раз стукнул по ним костяшками, не сводя при этом взгляда со шпиона. Секунду спустя отодвинулся засов и ворота приоткрылись. При виде Макрона Петронелла вздохнула с облегчением, но при виде постороннего тут же встревожилась.

– Кто это?

– Один из псов Палласа. Давай-ка зайдем с улицы, пока к нам никто не пригляделся.

Петронелла открыла ворота пошире, давая им войти, после чего закрыла и задвинула засов. Маленький Луций, сидя на корточках в глубине двора, спиной к воротам, увлеченно играл своими деревянными солдатиками. Слева от ворот находилось стойло, а справа – приземистый длинный сарай. Дверь в него была открыта, и Макрон указал на нее:

– А ну-ка иди туда. Руки держи за спиной, чтобы я их видел.

Талиний сделал как велено и нырнул под низкую притолоку как раз в тот момент, когда к Макрону через двор с радостным криком понесся Луций.

– А ну, в сторону, солдатик! – сердито глянул на него Макрон.

В это мгновение Талиний швырнул ему в лицо ожерелье, и центурион машинально вскинул для защиты руки. Соглядатай не мешкал: схватив Макрона за руку, в которой был кинжал, он вдернул центуриона в сарай, резко при этом крутнув. Несмотря на субтильное сложение, шпион оказался силен и ловок, а его прыткость застала Макрона врасплох. Сделав это открытие, он скрипнул зубами и отвел для удара кулак. Но не успел и двинуться с места, как Талиний сделал ему подножку и жестко толкнул, отчего центурион, не удержавшись, упал на спину.

– Макрон! – испуганно вскрикнула снаружи Петронелла.

Талиний пинком захлопнул дверь у нее перед носом и кинулся сверху на Макрона, пытаясь завладеть зажатым в его руке кинжалом. При ударе ветеран жестко стукнулся затылком о каменный пол, а прыгнувший на него всем весом шпион вышиб из легких запас воздуха. Талиний в секунду оседлал упавшего и, придавив ему коленом грудь, силился сейчас повернуть кинжал острием к горлу врага. Свободной рукой Макрон, противясь, обхватил шпиону предплечье. Дышать удавалось кое-как, мучительными урывками. К пульсирующей на шее артерии постепенно близилось остро поблескивающее острие. Позор-то какой: сгинуть в римской надворной сараюхе, а не в пылу и блеске сражения, лицом к вражескому войску…

– Не… сейчас… дружок, – натужно хрипел он, сплачивая остаток сил для сопротивления этой участи.

Над ним яростно щерил зубы Талиний, кропя слюной лицо, подаваясь вперед, налегая всем весом. Мышцы Макрона горели в усилии сдержать, отвести этот натиск. Несмотря на холод, на лбу у него выступил пот. Остановить шпиона никак не удавалось, а если сейчас попытаться снять для удара левую руку, это лишь ускорит конец.

Острие, напряженно дрожа, шло книзу; Макрону удалось единственно отвести его от горла. Кончик лезвия коснулся складок плаща и стал углубляться в них. Давление кинжала на плечо быстро росло, из тупого становясь острым. Вот кожу ожгло проникновение железа через ткань. Гримаса напряженности на лице Талиния переросла в победный оскал, когда он ощутил, что силы Макрона идут на убыль.

– А меня-то остерегали, что ты опасен, – злорадно прокряхтел он сквозь зубы.

За борьбой оба не обратили внимания, как дверь сзади распахнулась. Петронелла сразу же углядела, что ее мужчина повержен, и, взвизгнув, кинулась к дерущимся. Талиния она обхватила одной рукой за шею, а другой взялась драть ему глаза; зубами же впилась шпиону в ухо так, что у того хрустнул хрящ. Он закинул голову, не в силах сдержать взбухающего в глотке истошного воя.