День Валлума (СИ)

Внутри осталось много склянок, всяких мазей и всего остального, но ни одно название ничего не говорило турианцу. Найдя бинты, он начал перебирать пузырьки и бутылочки, пытаясь найти что-нибудь, чтобы остановить кровь. Наконец, в руки попалось что-то а лаконичной упаковке и крупной надписью «для остановки кровотечения». Этого, наверное, было достаточно, так что Вирибис начал постепенно пробираться назад. Сердце страшно колотилось, потому что очень не хотелось упасть вниз, а при таком головокружении устоять на ногах уже было трудновато, так что он сделал несколько широких шагов вперед, в конце прыгнув, от чего и фонарик, и бинты, и лекарство разлетелись в разные стороны. Полежав некоторое время на спине, успокаивая дыхание, парень поднялся, все собрал и открыл коробочку, где нашел баллончик. В инструкции было написано просто побрызгать на рану, подождать, потом аккуратно стереть. Вроде, все просто. Вирибис времени терять не стал и от души побрызгал на рану, приготовившись, что будет щипать. Но больно не было совершенно. Жидкость, попав на рану, начала очень сильно пениться и стекать со лба, что парня удивило. Он раз за разом стряхивал густую пену, смешавшуюся с синей кровью, потом повторил процедуру, на всякий случай.

Отряхнув голову, бинтом стер остатки, пальцами прислонился к краям рассечения аккуратно, чтобы оценить его размер, который оказался совсем небольшой. Странно, рассечение небольшое, а крови было ого сколько. Тем не менее, одной проблемой было уже меньше, но надо все еще было зайти захватить себе алкоголь и начать искать более-менее безопасное место, чтобы отдохнуть, а со свежей головой (ну, относительно, учитывая, что Вирибис уже почти подошел к алкогольной лавке) продолжить искать выход.

Схватив включенный фонарик в зубы, турианец пробрался через обломки, лежащие при входе, и начал заматывать голову бинтом как мог, причем процесс этот занял у него немало времени, но все равно парень ходил и выбирал себе «снотворное». Наконец, выбор его пал на распиаренный турианский виски, который он тут же схватил и направился восвояси.

Парень не спеша шел и поглядывал по сторонам, направляя луч фонаря только на вывески. Виски уже потихоньку начинал действовать, но вкупе с головокружением, которое так и не прошло, эффект становился все сильнее, в глазах немного зарябило. Вирибис сел там, где стоял, прислонившись к стене, поставил бутылку на пол и выключил фонарик. В голове начали мешаться мысли, которые слабым голосом турианец начал бубнить под нос:

— Духи! Впервые буду ночевать на кладбище. Это жутко. Не понимаю, почему не все пользуются услугами крематория, там же скидки, вроде. Или это я с каким-то рестораном путаю.

Голос отдавался эхом в собственной голове, Вирибис снова опрокинул бутылку, сделав большой глоток.

— Тут кто-то есть, что ли? — Он начал растерянно смотреть по сторонам, — Странно, почему так темно. Надо воду включить, так дело не пойдет. Если нет окон, то на воде… свете… экономить не стоит. Ох, что ж так голова-то кружится… — Парень посмотрел на бутылку, отпил он немного, — Кто в меня стрелял, а главное зачем? Аэрокара нет все равно у них, а у меня теперь голова болит. Вот суки. — Приложив руку к ране и убедившись, что кровь не просачивается через бинт, он продолжил многозначительным вздохом, — Так, вода шумит. Значит… Нет… Почему тут все равно темно? Вот говорили же, не надо идти на кладбище, все равно не найду. Мда… Все равно я ее тут не найду. Потому что она умная, она в крематорий пошла. — На секунду голова начала соображать немного получше, он вспомнил все то, что только что пробормотал, — Я что, бредить начал?.. Да ну нет, я сразу понял. Я все понял сразу. Бате скажу, что я все понял. Что мать умерла, вот. Он обрадуется, когда узнает то, что теперь знаю я. А то ведь… Он-то думал, что она сюда жить пришла. Вот чокнутая, а.

Голова начала медленно наклоняться вперед, фонарик вывалился из руки, а сам Вирибис медленно свалился на бок, снова стукнувшись раной.

***

Становилось холодно. Ночи на Таэтрусе всегда отличались значительными перепадами температуры. Если днём стояла жара, даже в зимний период, то после заката светила, воздух становился ощутимо холодным, окрестности парили густым туманом, и небо очищалось от облаков.