День ВМФ

Спали все хорошо. Воспоминания о шторме казались сказками. Никто не хотел признаваться, что было гадко. Но утром блевотный оркестр продолжился, прямо у нас через коридор, где был вход в общий гальюн. По какой-то идиотской традиции старослужащие напоили новую команду морской водой. Традиции-на. Самые умные, которых было чуть-чуть сразу побежали вызывать рвоту. Те, что понадеялись на авось, позже сидели на очках с поносом. Выпивали как минимум полный стакан, как пояснил Саня. Но точно никто не знал, что творится на двух нижних палубах, в матросских кубриках. В полном штиле, корабль то разгонялся, то сбавлял ход, что отражалось только на шуме вокруг. Качка была уловимой, но не мешала. Я выиграл у Фёдора и уступил место у доски Сергею. Тот и вовсе разгромил соседа-старшину. Играть с Сергеем чтобы определить кто же сильнейший я не стал. Вместо того мне удалось немного разговорить Фёдора. История его была типичной. Хоть он считал себя местным, но родился и учился в Сибири. Контракт подписал после развода и считает службу на Балтике курортом. «Походы сейчас редкие, новых команд мало, кораблей совсем нет. Чиню кассетники в городе, неплохой приработок» – так завершал он свой рассказ. Я взял было в очередной раз фантастическую книгу, голова требовала нагрузки, но тут с кораблём что-то стало не так. Движение его изменилось. Начались учения. За борт что-то бросали, корабль делал резкие развороты, гудел по-разному. Выход на корму закрыли. Через какое-то время весьма неожиданно для тех, кто сидел в пятом кубрике без иллюминатора и смысла практики началась стрельба. Вернее сказать, то был жуткий грохот. Часть коридора рядом с нами, выпуклая как большая бочка начала вращаться и где-то вверху часто стреляла в разных режимах пушка или какой-то пулемёт. Пальба была совсем близко, вход в башню был рядом с нашей дверью. Пятый кубрик был всегда близко к какой-то жести: гальюн с рвотными массами, замкомандира, обход, теперь и пушка. Грохот продолжался с перерывами и находиться в привычном состоянии было непросто. Но мне было интересно, что будет дальше и я посматривал на закрытую массивную «уличную» дверь. Хотелось снова выйти на корму. Сани и Азамата не было. Фёдор листал какую-то папку чертежей на жёлтой старой бумаге. Он оделся по форме и явно собирался уходить. Стрельба стихла, Фёдор сразу вышел, зато объявился Азамат. Он был просто в тельняшке и жаловался на жару. Через минут пять в кубрик завалились несколько офицеров. Сроду их тут не было. Я заволновался, дернул лежащего Сергея и встал как бы по стойке смирно, но без фанатизма. На меня был нуль внимания, офицеры сразу забежали за угол к койке Азамата.

– Как ты это делаешь? Азамат, ты ващще! Красава! Азамат, дай пожму твою руку. Мы ж так первое место займём.

Раздавались самые приятные слова и всякие отзывы об Азамате, как о нужном и прекрасном человеке. Для нас повод был неясен, но он явно понимал про что речь. Азамат стоял и рука его потянулась под тельняшку потеребить мешочек с землёй. Он что-то тихо отвечал и смотрел в пол. Иногда слова были нерусскими. Его обнял один из офицеров, а другой сел на его кровать и просил Азамата не уходить в следующем году.

– Оставайся, мы тебе что хочешь дадим. Давай в седьмой переедешь?

– А хочешь медаль, Азамат? – наперебой говорили два младших офицера.

– Мне домой надо весной, я обещал родителям и брату. Брат пойдёт служить в весенний призыв – отвечал будто извинялся.

– А брат тоже стреляет? Давай мы его к нам заберём, если стреляет – серьёзно говорил капитан 3 ранга.

– Кстати, мы ж тебе сгущёнки принесли! Вот – целый пакет!

– Он же пока из винтовки стреляет, у него же нет корабельной пушки – Азамат вынул руку из-под тельняшки.

Офицеры всё не унимались и также не замечали наше с Серёгой присутствие. Я сел и подумал, что оригинально мы сэкономили на пиво, сколько продлится поход, нам никто не говорит. Когда я спросил это на завтраке у мичманов, те даже не намекнули.

Азамат оказался стрелком-снайпером, который сидел в той вращающейся башне и стрелял по сброшенным бочкам и какой-то затопленной барже. Он умел стрелять. Из скольких-то десятков или сотен разных снарядов в цель летели все. Ему не мешала ни качка, ни скорость. Немного было жарко в железной коробке. Азамату разрешалось всё за его прекрасные показатели, которые ставили «Неукротимый» высоко в рейтинге боевой подготовки. Азамата скрывали от других частей и не привлекали к работам. Он мог попросить многое, но не просил ничего. Он оставался матросом в звании и любил сгущёнку. Саша не вернул ему долг, не знаю сколько, было обидно за него. Ещё у Азамата, пожалуй, единственного кроме нас, не было татуировок.