День восьмой

Утром Роджер нашел у своей двери медный кувшин с горячей водой. Кончив бриться, он долго и пристально вглядывался а зеркало, в котором столько раз отражалось лицо его отца. Но зеркала сами по себе пусты. О нас они ничего не знают. Т.Г. любил говорить, что вселенная похожа на зеркало. Та же пустота. Снизу потянуло вкусным запахом кофе и жареного бекона. В комнатах сестер уже слышалась возня. Он вышел на лестницу и закричал: «Ванная свободна! Кто опоздает к завтраку, тот растяпа».

Констанс с визгом выскочила ему навстречу.

— Папа вернулся — то есть я хотела сказать, Роджер вернулся.

Софи пряталась за дверью.

Мать уже позавтракала. Но она налила себе еще чашку кофе и подсела к столу рядом с сыном. Говорить она остерегалась. Она чувствовала, что снова охрипла. Да и не о чем было говорить. Она просто смотрела с гордостью на этого незнакомого молодого человека, своего гостя.

— Мне бы кой-кого надо повидать сегодня, — сказал он. — Лили прислала подарки для Гиллизов и для мисс Дубковой.

— Я их пригласила поужинать с нами.

— Вот и чудесно. Только я, может быть, опоздаю немного. Днем я отправляюсь на Геркомеров холм с Порки. Его дедушка хочет меня зачем-то видеть… А после ужина думаю навестить миссис Лансинг. У тебя что-нибудь вкусное найдется послать ей?

— Конечно! Я уложу в коробку имбирных пряников и марципанов.

Сверху спустились девочки. Констанс так и распирало желание поговорить.

В половине одиннадцатого в мастерской мисс Дубковой уже потрескивала растопленная Фелиситэ печка. Роджер постучался и вошел. Фелиситэ сидела за столиком, прямая, строгая, как школьная учительница — нет, скорей как монахиня. С нею была и Энн (ведь ничто не могло укрыться от глаз обитателей Коултауна, ничто, кроме правды). По уговору с сестрой Энн тут же заткнула уши ватой и села у печки читать.

Роджер и Фелиситэ помолчали, глядя в глаза друг другу, словно бы через что-то неназванное и с каждой минутой становившееся весомей, что-то, объединявшее их обоих. Потом она негромко заговорила.

— Мне нужно сказать тебе две вещи. — И она рассказала, что недавно миссис Лансинг вдруг получила чек на крупную сумму за изобретения, сделанные его отцом. — Это очень расстроило maman. Она говорит, эти деньги ей жгут руки. Она даже не стала класть их в банк. Взяла все наличными и спрятала у себя в комнате. Ее первой мыслью было пойти в «Вязы» и передать эти деньги твоей матери, но она уверена, что твоя мать откажется брать их. И еще очень рассердится вдобавок. — Она сделала паузу, полувопросительно глядя на него.

— Вероятно, она права.

— Когда прошел слух о твоем приезде в Коултаун, у нее сразу полегчало на душе. За один день она стала совсем другая. Сегодня вечером, когда ты придешь к нам, она вручит тебе эти деньги. Вот я и решила предупредить тебя, чтобы это не было для тебя неожиданностью. Ты ведь не откажешься взять?

— Но твой отец тоже принимал в этих изобретениях участие?

— Maman говорит — самое ничтожное. — Фелиситэ невесело усмехнулась. — Она попросит тебя оставить ей десять процентов и раздаст их сиротам.

Роджер не в силах был усидеть на месте. Он встал и начал расхаживать по комнате.

— Подумать только! Так папины изобретения в конце концов оправдали себя… Он всегда знал, что на них можно заработать хорошие деньги, только ничего не хотел для этого делать.

— Значит, ты возьмешь эти деньги у maman?

— Возьму и положу в банк. А распоряжаться ими будем мы с тобой. Употребим их на то, чтобы дать нашим сестрам хорошее образование. Будь папа здесь, он потребовал бы, чтоб все было разделено поровну. Я так и скажу твоей матери… Ну а еще о чем ты собиралась со мной говорить?

Фелиситэ изменилась в лице. Закусила губы. Судорожно стиснула лежавшие на столике руки. В глазах ее появилось умоляющее выражение.

— Роджер, мне нужно тебе сказать что-то очень страшное. Я еще не была уверена, когда вдруг увидела тебя в поезде. А теперь уверена… Скажи, Роджер, что обычно делал твой отец перед тем, как выстрелить из ружья?

— Что, что такое? Что у тебя на уме, Фелиситэ?

— Вспомни, Роджер! Что он учил тебя делать, уже прицелившись, так как это будто бы помогает сосредоточиться?

— Считать…

— И при каждом слове он вдавливал в землю носок левой ноги, так? И считал всегда в одном темпе. А слов было четыре: раз, два, три — пли!

— Что же из этого?

Фелиситэ молчала. Вся кровь отхлынула от ее лица. Она смотрела на Роджера с отчаянной мольбой.

— Помоги мне! — выдохнула она.

И вдруг он понял.

— Кто-то другой мог точно рассчитать время и выстрелить в ту же секунду!

— Да. Из дома. Из верхнего окна дома.

— Но кто? Кто, Фелиситэ?

— Кто-то, кому известно было про этот счет.

— Я? Ты? Но мы были на пикнике в Мемориальном парке. А Джордж накануне убежал из дому.

Тогда она заговорила, торопливо, но внятно.