День закрытых дверей

Последний день занятий. С мистером Кайтом не разговаривал, наверное, с месяц. После занятий сказал, что буду ждать встречи с ним в следующем семестре. Он ответил, что не вернется. Исключен за неуспеваемость. Снова тот же стеснительный, робкий паренек. Взял его домашний адрес. Может быть, следующим летом возьму его с собой в Пустошь.

Остров Окракоук, Северная Каролина, 11 июня 1993

Два дня следил за ЛК, ездил за ним по острову. Забавно! Парень живет с родителями в старом каменном доме у залива. Прошлым вечером, в половине одиннадцатого, ходил на прогулку. Один. Если пойдет сегодня, я его возьму.

Глава 29

В Суон-Куортер Ви успела попасть на последний паром. Едва судно отвалило от пристани, как она, прихватив буханку несвежего хлеба, взять который предложил Макс, вышла из «Чероки» и направилась к корме, где расположилась стайка крикливых чаек. Вскоре причал и деревянные пилоны скрылись из виду, и Ви отщипнула кусок хлеба. И тут же, как только она протянула руку, жирная птица спикировала вниз и схватила клювом ее подношение.

Подкармливая чаек и глядя на превращающуюся в зеленую полосу береговую равнину Северной Каролины, Вайолет благодарила Бога за любимых людей: молилась за Макса, за своих родителей, за данную ей силу и, наконец, за выздоровление сержанта.

Накануне, после победы в чемпионате по бегу по пересеченной местности, Барри Маллинс взял своего сына, Патрика, на барбекю. А уже сегодня утром оба оказались в больнице с пищевым отравлением, так что беседовать с Кайтами ей предстояло одной, без поддержки.

Какой-то маленький мальчик подошел и остановился рядом. Ви спросила, не хочет ли он покормить чаек. Мальчик кивнул, и она дала ему кусок хлеба.

– Поднимай руку и держи его вот так. Они будут прилетать и хватать.

Мальчик поднял заплесневевший ломоть и ахнул, когда его сцапала слетевшая с неба чайка. Он посмотрел на Ви и улыбнулся. Она отдала ему то, что осталось, и направилась на нос парома.

Приближались сумерки, и материк был уже не виден. Восточнее серой зыбью уходил в горизонт залив Памлико, и ничто не указывало на лежащие впереди барьерные острова.

Ви снова подумала о женщине, повешенной на маяке острова Боди. Ужасная картина не выходила из головы весь день благодаря попавшей ей на глаза безвкусной фотографии на первой странице какого-то таблоида. Интересно, меняет ли что-то молитва за умершего?

Крепко ухватившись за поручень, она смотрела на убегающую под паром воду.

Стук двигателя, крики чаек, соленый запах залива. Решив, что молитва имеет и обратную силу, Вайолет закрыла глаза и в пятый раз помолилась за то, чтобы повешенная женщина не страдала.

Солнце опустилось в залив.

Ви посмотрела на часы – паром был в пути уже более двух часов. До деревни оставалось недолго. Без солнца небо и вода утратили все краски, кроме серой, тона мокрого сланца. Она постаралась представить рядом с собой Макса или даже Маллинса. Сейчас компания сержанта была бы отнюдь не лишней. «Все шло хорошо, пока не село солнце. В детстве, когда мне было десять и меня оставляли с дедушкой и бабушкой, тоска по дому приходила с темнотой, и тогда я плакала, звонила папе и просила его приехать, а он отвечал, что не приедет и что утром все будет хорошо».

На востоке мигнул свет – маяк Окракоука.

Ви повернулась и направилась к джипу.

В портфеле на заднем сиденье лежали фотографии – бородатого, лысого, располневшего, похудевшего, с усами и гладко выбритого Лютера Кайта и Эндрю Томаса.

Глава 30

Одна из стюардесс на рейсе в Шарлотт была уроженкой Северной Каролины, и ее характерный диалект тронул меня до слез. Истинно южный акцент, с нарочитой медлительностью и растянутостью гласных, я не слышал несколько лет. Это совсем не та гнусавость трахающей овечек деревенщины, которую пытается изобразить Голливуд. Подлинный северокаролинский акцент мягок и приятен, а для того, кто не слышал его семь лет, он звучит как возвращение домой.

Самолет совершил посадку в Международном аэропорту Шарлотт-Дуглас за несколько минут до полуночи, а в час ночи вторника я уже мчался на север во взятом напрокат «Ауди» по пустынной автостраде I-77. Никакой ностальгии я, вопреки ожиданиям, не испытывал, как не чувствовал вообще ничего, кроме жжения в желудке, где после отъезда из Хейнс-Джанкшн проснулась язва.