День закрытых дверей

На съезде 28 я свернул с федеральной трассы и покатил по знакомым дорогам в направлении озера Норман. Вскоре за деревьями замелькала вода. Увидев наконец вдалеке свой почтовый ящик и высокие сосны, выстроившиеся, словно стражи, вдоль старой подъездной дороги, я съехал на обочину, выключил двигатель и зашагал по Лоблолли-лейн к почтовому ящику. Моя гравийная дорога была вымощена на всем протяжении, и в конце ее, в двух сотнях ярдов от начала, стояли, отражая теплый свет фонаря мягким блеском хрома, несколько автомобилей. Интересно, кому хватило дерзости поселиться в доме предполагаемого серийного убийцы? Как им спится по ночам? Неужели им не приходит в голову, что Эндрю Томас может однажды вернуться? Я мог бы поклясться, что мой дом достался им по дешевке.

Я пробежал по дорожке, но потом опомнился и остановился. Стоя на ровном покрытии, вдохнул запах сосен и вспомнил, как десять лет назад, в декабре, шел здесь с Бет и Уолтером, расставляя по пути рождественские бумажные фонарики.

Часть меня, глядя на мой старый дом, думала: К черту его. Я теперь не тот, что был. Но другая половина хотела подняться на крыльцо, снова увидеть озеро Норман и голубой свет на воде в конце причала Уолтера Лансинга; хотела просто прогуляться по Лоблолли-лейн и подняться по лестнице в старую спальню, чтобы утром, может быть, снова быть тем писателем и вернуть свое настоящее имя. Чтобы мать и Уолтер были живы, а события семилетней давности обернулись сюжетом последнего романа, и не более того. Эта половина хотела ощутить себя, пусть ненадолго, Эндрю Томасом, Почти-Знаменитым-Писателем, вернуться в то время, когда имя было самым лучшим из того, чем он владел.

* * *

Утром я проехал по автостраде I-40 через Роли, потом по шоссе 64 в восточную часть Северной Каролины и, наконец, промчался по береговой равнине через небольшие города – Тарборо, Плимут и Скаппернонг. На закате пересек реку Аллигатор и заливы Кроатан и Роанок. К востоку побережье раскисло, превратившись в череду растворяющихся в океане топей и болот. Шоссе закончилось у Внешних отмелей[7] в городке Уэйлбоун, откуда я мельком увидел выступающий из-за сосен маяк острова Боди. Записи в дневнике Орсона и тот факт, что мою бывшую любовницу нашли повешенной на маяке, окончательно избавили меня от сомнений в том, что здесь орудует Лютер Кайт. Свернув на шоссе 12, я проехал семьдесят миль на юг – через Роданте, Литл-Киннакит, Бакстон и Хаттерас-Виллидж.

В девять вечера я прошел на паром, идущий к острову Окракоук, а когда лопасти винтов взбурлили воду, встал у правого борта.

Бывать на Окракоуке мне еще не доводилось. В брошюре, которая попала мне в руки на заправке в Бакстоне, говорилось, что это пустынный остров длиной в шестнадцать миль и шириной до полумили. В деревне на южной его оконечности проживает семьсот человек. В брошюре хвастливо утверждалось, что это самое привлекательное поселение на всех Внешних отмелях.

Паром пересекал бухту Хаттерас, когда мне в голову пришла тревожная мысль и вместе с ней полное осознание того, что я делаю. Принимая во внимание открытый, показной характер расправы над Карен, я вдруг подумал: «Что, если мое появление на Внешних отмелях – совсем не сюрприз для Лютера, а именно то, что ему нужно от меня? Что, если все эти убийства – послание, адресованное мне? Что, если они – приманка?»

Паром приближался к острову. Холодный и соленый, с моря дул ветер. Прислонясь к поручням, я вглядывался во тьму.

Окракоук

Глава 31

В среду, в шесть часов утра, на третьем этаже мини-отеля «Харпер касл», Вайолет склонилась над унитазом в своем номере, пережидая очередной приступ тошноты. Через пятнадцать минут, в течение которых ее сотрясали сухие позывы, она вернулась в постель и проспала до десяти.

Снова проснувшись, Ви обнаружила, что ей полегчало. Повернувшись на левый бок, она уставилась в окно на бухту, вокруг которой строилась деревня Окракоук. Облачное, безветренное утро навевало меланхолию, и бухта Силвер-Лейк застыла в поистине сверхъестественной неподвижности.

Подтягивая черные колготки, Вайолет обратила внимание на жизнерадостный декор крошечной комнаты: выполненная в пастельных тонах картина с изображением пятимачтовой шхуны среди бурного моря – над спинкой кровати, коралловые обои с плоскими морскими ежами. Максу здесь понравилось бы, подумала она, кладя в сумочку маленький магнитофон и прилаживая плечевую кобуру со «Смит-и-Вессоном» калибра.45. Кожаную кобуру ей подарил Макс – на Валентинов день в прошлом феврале.

В ванной Ви привела себя в порядок: подрумянила щеки, перетянула волосы фиолетовым замшевым ободком – в тон костюму. Потом повесила сумочку на плечо и направилась вниз – через деревянный «замок», по дубовому полу, между кипарисовых стен – в столовую, соблазненная обещанием бесплатного континентального завтрака.