День здоровья с утра до вечера в XXI веке

citeГруппа сотрудников Института русской литературы (Пушкинского дома) АН СССР, в котором я тогда работал, летом отправилась в село Михайловское Псковской области – в пушкинские места.

citeПоезд из Ленинграда прибыл во Псков около пяти часов утра, у нас оставалось свободное время, и мы отправились осматривать город. Быстро пройдя два-три километра по широкому зеленому проспекту, застроенному светлыми домами, мы вышли в центр – к большому мосту через реку Великую. И как-то сразу, вдруг, взору открылась необыкновенная панорама: на фоне низких дождевых туч, над темной, широко несущейся рекой, которая когда-то и дала нынешнему Пскову его имя (Пльсков – стоящий над плеском), возник белый город: крепостная стена, башня, массивный монастырь, церквушки, звонницы, каменные торговые палаты. Мы бродили среди утреннего безмолвия и читали: постройка XVII века... XVI... XIV... XII века. Постройки эти очень просты: никаких хитросплетений, никаких мелких деталей, ясные и спокойные сочетания линий. Но сочетания эти настолько гармоничны, формы так пропорциональны и соразмерность так идеальна, как бывает лишь в классических творениях, над которыми не властны века. В тишине как бы струилась прекрасная, несказанно волнующая душу мелодия – песня, выраженная в камне. Это была русская песня!

citeМы ходили, обменивались какими-то незначащими словами, а в это время где-то в глубине сознания шла напряженная, интенсивная работа. Случается иногда так, что внешне ничего с человеком не происходит, лавина впечатлений и мыслей, быстро нарастая, катится внутри, но вот он как бы очнулся, и это уже во многом другой человек... Резко и, может быть, впервые так определенно – через архитектуру – мы ощутили национальный характер своего народа. Перед нами была не суровая, отрешенная от земной суеты готика, но это не была и пышная, роскошная архитектура Италии – нет, мы увидели нечто совсем другое: величавое, простое и мужественное, одновременно и от воина, и от работника, сильного и мудрого. Эти сочетания линий и форм такие же русские, как песня жаворонка, которая звенит ранним утром, когда солнце еще не высушило росу, как наши поговорки, как наша природа – в многообразии широких степей, дремучих лесов и беспредельных озер с плывущими в них белыми облаками.

citeСтроения очень разнообразны – от монастыря с могучим гладким фасадом до ажурных ясных звонниц; различные ритмы и сочетания элементов: для маленьких зданий – одно, для больших – другое. И, стоя у постройки, над которой уже пронеслась длинная череда столетий, невольно задаешься мыслью: ведь для того, чтобы создать подобные совершенные формы, чтобы уметь с таким искусством строить, нужны были многовековые предшествующие традиции, нужен был огромный опыт. Да, история самобытной мысли и творчества нашего народа уводит в необозримые дали. Можно ли забывать об этом, простительно ли не учитывать этого...

citeВ полдень, протерпев несколько часов автобусной тряски, мы приехали в Пушкинские Горы: там, на площадке знаменитого Святогорского монастыря, похоронен Пушкин. От Пушкинских Гор до Михайловского – 5-6 километров. Не теряя времени, мы сразу отправились туда. Дорога идет мимо погоста, взбегает на горы, вьется по долам, пересекает темные леса и звонкие зеленые перелески. Глазам открываются бесконечные дали – с холмами, озерами, лесами и нивами: кажется, природа собрала здесь все, чтобы сказать: «Вот она, неповторимо красивая Русь...»

cite«Здравствуй, племя младое, незнакомое...» – встречает нас Пушкин, и, притихнув, мы входим в заповедный лес-великан. И вот наконец аллея Керн, прекрасная, как в сказке: трехсотлетние липы склонились по обе стороны над узкой дорожкой, над скамейкой, на которой, задумавшись, сидел когда-то Пушкин. Здесь он увидел Анну Керн, шедшую к нему с другого конца аллеи, здесь родились первые строки «Я помню чудное мгновенье...». Кто-то задумчиво вздохнул-пошутил: «Да, здесь можно было писать такие стихи». Вот и усадьба. Мы подходим к крыльцу, с которого в одной рубахе, зимой, опальный поэт бросился в объятия приехавшего к нему Ивана Пущина:

citeМой первый друг, мой друг бесценный!

citeИ я судьбу благословил,

citeКогда мой двор уединенный,

citeПечальным снегом занесенный,

citeТвой колокольчик огласил...

citeМы заходили в людскую, где он слушал песни, в домик няни Арины Родионовны. Затем мы отправились в Тригорское. Здесь многое сохранилось в том же виде, как и тогда, когда Пушкин бродил с влюбленными в него девушками Осиповыми-Вульф. Вот «скамья Онегина», вот «аллея Татьяны», вот шатровая ель с десятиэтажный дом, ей посвящены стихи поэта. Вот неподалеку от нее дуб-гигант, он был стар уже при Пушкине. Древней историей пахнуло и тут: одна из трех гор Тригорского, почти отвесный Воронич – искусственное сооружение, он является препятствием, крепостью на южных подступах ко Пскову. Когда это было – в XVI, XIV веке?..

citeМы видели корни и истоки поэзии Пушкина: русская история оживала перед ним повсюду, русская природа окружала его, русская няня рассказывала ему русские сказки, жизнь трудового русского народа он хорошо видел и знал. И это определило то, что энциклопедически образованный человек, почитатель Байрона, Вольтера и Вальтера Скотта, писатель, обладавший огромной восприимчивостью, которая с одинаковой легкостью позволяла ему рисовать сцены из жизни Древнего Рима, знойной Испании и феодальной Дитвы, – Пушкин оставался прежде всего русским писателем, выразителем русского национального характера.

citeВ своих стихах, в своем творчестве, взятом в целом, он сумел воспроизвести то сокровенное, что составляет неповторимость, специфику национального характера своего народа.