Дьенбьенфу

- Почему мы поднимаемся? – спросил он летчика. – Не помню, чтобы я отдавал такой приказ.

Повинуясь, летчик снизился до прежней высоты, но сказал недружелюбным тоном: – Там внизу, мой генерал, находится Мок-Чау. И там стоят зенитки Вьетминя.

Наварр решил, что пару пулеметных очередей, которые мог бы выпустить какой-то босоногий абориген, не стоит принимать слишком серьезно. Может быть, никаких пулеметов там и нет, просто осторожность пилота. Тоже один из тех, кому не хватает честолюбия, чтобы воевать, а просто хочет без ущерба для себя отбыть тут положенный срок. Пока он в душе ворчал по поводу этой смеси малодушия и тяги к спекуляциям, внезапно ударившие снизу пули вырвали куски обшивки из левого крыла.

Пилот выровнял машину, начавшую дрожать, и бросил взгляд на Наварра. Тот молчал. Демонстрировал отсутствие интереса к тому, кто, возможно, из древнего пулемета обстрелял «Дакоту». Только когда более точная очередь разбила стекла кабины, генерал кивнул пилоту: – Выше!

Когда они подлетели к На-Сану, опорному пункту в лесу, похожему на американские форты из вестернов, Наварр удовлетворился одним облетом. Потом он согласился с предложением летчика совершить временную посадку и осмотреть повреждения самолета.

Полковник Луи Бертей, комендант На-Сана, человек, умевший прятать свое честолюбие за напускной сдержанностью, провел генерала по позициям, пока механики проверяли «Дакоту». Глубокие окопы, баррикады из мешков с песком для пулеметов, блиндажи с деревянными перекрытиями, наполовину спрятанные в землю склады боеприпасов, пара плоских деревянных строений, в которых размещался гарнизон.

Бертей, сменивший здесь полковника воздушно-десантных войск Жилля, после того как последнему пришлось защищать На-Сан от многочисленных атак противника, командовал базой жестко и четко. Это Наварр сразу понял. И выделил для себя этого человека на случай будущих новых заданий.

На-Сан был на деле куда хуже оборудован, если присмотреться к нему повнимательнее. Хотя пушки, пулеметы и минометы были в боеготовом состоянии, сама территория напоминала вспаханное поле. Во время осмотра Бертей постоянно советовал генералу пригнуться, потому что поросшие лесом склоны были полны вьетминьцев, наблюдавших за каждым движением на базе.

В прошлом декабре здесь были тяжелые бои. Но базу удалось отстоять. Наварр считал это важным достижением. Бертей умерил его восторг, осторожно напомнив: – Мой генерал, я принял командование от Жилля. Он признался мне тогда, что прятался тут как лис в норе, вокруг которой в засаде сидят охотники. У меня теперь такое же чувство.

- Но вы же выдержали!

- С вашего позволения, – сказал Бертей, – если бы Вьетминь действительно использовал бы все, что у него было, чтобы выкурить нас отсюда, то им бы это удалось. Вместо этого они перешли к осаде измором, это ясно. Мы изолированы. Мы никак не влияем на дальнейший ход войны. Ни один патруль не отважится выйти за наши проволочные заграждения. Мои люди превратились в комки нервов. За прошлую ночь мне пришлось еще троих уложить в лазарет. Буйное помешательство, тропическое.

- Как же так? – Наварр сердито ткнул своей тростью, ставшей у высших офицеров во Вьетнаме своеобразным знаком высокого статуса, в воронку в земле.

- Бойцы Вьетминя проскальзывают в темноте на расстояние всего в пару дюжин метров от наших постов и кричат: – Эй, француз, выходи и воюй! Наконец-то мы тебя убьем!

Слишком маленький, думал Наварр, оглядывая опорный пункт. Еще с воздуха ему показались его размеры недостаточными. Это впечатление теперь еще больше укрепилось. Так много людей, удерживающих так мало территории и при этом постоянно под угрозой врага противника – это не та тактика, которую нужно использовать в войне! Мы должны уметь наносить удары в движении, в этом мы хороши и обладаем преимуществами. Но здесь невозможен маневр. Какое движение, если тут, так сказать, локти всегда прижаты к туловищу! Территория наших опорных пунктов должна быть большей. Нам нужно много квадратных километров, где мы можем оперировать, сможем замахнуться для удара. На-Сан для этого не годится. И расширить его нельзя. Нам придется вырубить целые участки леса, создать секторы для обстрела. Здесь это невозможно.

Наварр не сказал Бертею, что во время этого осмотра он окончательно решил вывести гарнизон из На-Сана. Нет смысла связывать войска. Он вспомнил о широкой ложбине Дьенбьенфу, которую недавно видел с воздуха. Вот там можно действовать! Нам нужна Дьенбьенфу. Эта мысль прочно засела у Наварра в голове. Дьенбьенфу и Лай-Чау, между ними дальние патрули, препятствующие коммуникациям Вьетминя с Лаосом в самом важном месте. Это казалось ему решением задачи, поставленной перед ним общим приказом из Парижа – защитить Лаос, с королем которого Франция заключила «Договор о помощи», от влияния Вьетминя. Не стратегический треугольник, а два краеугольных столба, между которыми никто не сможет пройти.