Дьенбьенфу

Сначала ряд подразделений был переброшен к контролируемой ими дороге № 41, идущей из Ханоя в Лай-Чау, на которой у Туан-Гиао была развилка на Дьенбьенфу. Дорога теперь была практически перекрыта для противника. Вскоре по ней смогли двигаться транспорты Народной армии. Вдоль тропы Павье Народная армия тоже ускоренно устраивала засады. Разведчики сообщали, что оставшиеся в Лай-Чау французские войска планируют после короткого сопротивления отступить пешим маршем к Дьенбьенфу. Это следовало предотвратить, ведь речь шла о двух полностью укомплектованных батальонах из наемников-таев и около двадцати отдельных рот, в которых частично служили легионеры Иностранного легиона.

Только в 16 км к северу от Дьенбьенфу в узкой котловине, где находился поселок Муонг-Пон, готовился решительный удар по остаткам гарнизона Лай-Чау, еще до атаки на сам опорный пункт. Поселение таев состояло всего из нескольких домиков на сваях, в одном из которых жили один французский жандарм и два профранцузских вьетнамца. Но в статистиках Коньи они гордо именовались «передовым постом в тайском высокогорье», хотя прочее население поселка поддерживало Народную армию.

Мон Са, уже не молодой человек, чинивший в этом поселке кастрюли и точивший ножи, нужные в сезон сбора урожая, когда созревает рис, вечером 9 декабря покинул незаметно поселок, просто исчезнув в высоких кустах за домом. Полчаса он карабкался по тропам, знакомым ему с детства, к скалистому краю оврага. Там у него была договорена встреча с командиром роты Народной армии, знакомым с ним после первых боев в северо-западном высокогорье. Он поприветствовал его, взял предложенную сигарету, выкурил ее и спросил: – Вы придете этой ночью?

- Через 6 часов, – ответил ротный командир. – Что-то изменилось?

Тай покачал головой. – Они все еще сидят в своем доме. Один большую часть времени бодрствует. Устроился между сваями. По ночам греется со свиньями, которых они там держат. Мне позаботиться о нем?

- Нет, нет, – ответил ротный командир. – Тебе пора выйти из игры, Мон Са. Иди спать. И ты ничего не знаешь. Завтра мы будем здесь. Нам придется вести бой, у вашего поселка, не только против пары постов.

- Уже ночью?

- Самое позднее утром. Французы выслали из Дьенбьенфу батальон. Он должен идти по лесной тропе к Лай-Чау, чтобы подобрать людей, бегущих оттуда. Мы не сможем полностью помешать их планам, но мы нанесем им такие потери, что толку от них в Дьенбьенфу будет мало.

- Нам нужно будет покинуть дома?

Ротный командир посоветовал Мон Са организовать это. Между его ротой и таями из Муонг-Пона же давно установилось сотрудничество, опирающееся на взаимное доверие. Как объяснил командир Мо-Сану, хотя атака на французов произойдет за пределами деревни, нельзя гарантировать, что чужеземцы не станут вымещать свою злость на ее жителях. Поэтому Мо-Сан должен сделать так, чтобы крестьяне покинули поселок. Следующий день они смогут провести на верху оврага. Командир роты далее ему нескольких своих солдат для помощи при временной эвакуации и защиты людей, устроившихся на холмах поверх оврага.

Когда следующим утром в овраге как тяжелый дым висел такой туман, что в Муонг-Поне из одного дома не было видно соседнего, у хижины французского жандарма и двух его помощников появилось несколько молодых людей. Они проскользнули к лестнице, ведущей в домик на сваях, там они остановились и прислушались. В тишине было слышно лишь дыхание трех обитателей. Тем более, что двое из них явно различались своим специфическим храпом. Счастливый случай – часовой, который всегда сидел на в карауле между сваями под домом, под утро захотел спать и присоединился к двоим другим.

Командир отряда вошел первым. Осторожно отодвинув занавес из бамбуковых палочек, он увидел внутри всех трех спящих. Француз и оба его помощника чувствовали себя в полной безопасности – ведь они были так близко от «крепости» Дьенбьенфу.

Немного позже послышалась пара выстрелов, и потом, как по команде, из своих домов повыскакивали крестьяне. Путь к безопасному холму был свободен. Солдаты помогали старикам тащить их пожитки. Последним жителем, покинувшим Муонг-Пон, была упрямая коза, которую один солдат, ругаясь, тащил в гору на веревку.

Генерал Коньи обменивался яростными радиограммами с главнокомандующим Наварром в Сайгоне. Он настаивал на полной и быстрой эвакуации гарнизона из Лай-Ча, потому что опорный пункт уже окружен и может снабжаться только по воздуху. Но для этого Коньи должен был выделить самолеты, необходимые ему для перевозки оружия, войск и провианта в Дьенбьенфу.

Наварр упрекал Коньи за два уже вылетевших батальона, но Коньи удалось его успокоить. Войска перебрасываются в Дьенбьенфу, чтобы реализовать новую концепцию: помимо необходимых для защиты опорного пункта войск, еще до четырех батальонов должны будут выходить из Дьенбьенфу в тыл противника и проводить там большие операции в духе «коммандос».

- А что будет с Лай-Чау? – спросил Наварр. Он был недоволен тем, что его концепция защитного барьера, очевидно, оказывалась невыполнимой.