Дендизм Альфреда де Мюссе: поэзия и правда

Данное описание подтверждает признание его хорошего вкуса. Но то, что Мюссе заботился о костюме чрезмерно, настолько, что это бросалось в глаза окружающим, делало его менее похожим на денди, так как для денди неприлично демонстрировать очевидную заботу о костюме, допустима только выхоленность тела. Костюм же напротив должен казаться небрежным, носимым непринуждённо.

3. денди не просто одевается «постоянно по моде», он во многом её создаёт, будучи лидером моды. Его манеры подчинены особому кодексу поведения, его костюмы – лишь часть общей продуманной системы. И в этом его отличие от бесчисленных подражателей – это предельно структурная личность, светский лев, сноб, держащий дистанцию: каждое его движение – знак артистического превосходства

Из свидетельств современников известно следующее:

Мюссе, как настоящий денди, одевался в согласии с модой весьма эксцентрично. Его сюртук украшал необычайно широкий бархатный воротник, брюки он носил в обтяжку, либо голубого, либо розового цвета. Огромный галстук и высокий цилиндр, надвинутый на ухо, дополняли картину [9].

Он интересовался фасонами фраков и шляп, увлекался бегами, азартными играми, ухаживал за модными кокотками [9].

Он был кудрявым блондином, имел большие голубые глаза, носил зелёные брюки, синие рединготы, красные жилеты [22].

Когда Жорж Санд познакомилась с Мюссе, её прежние поклонники были против его введения в её круг общения, они уверяли, что эта открытая связь с тем, кто выглядит изнеженным франтом, светским человеком, фатом повредит литературному будущему Жорж. Одного из них, Планше, от дуэли с которым позже Альфред отказался, так как тот принёс извинения, выгнали, так как его неопрятность шокировала изысканного Мюссе [29].

Что касается литературного творчества, Золя, в юные годы страстно увлекавшийся поэзией Мюссе, так говорит о «Ночах»: «Когда он писал «Ночи», то уже отбросил романтическое одеяние, он перестал быть представителем своей эпохи и стал поэтом всех времен. Голос его звучал, как крик любви и горя всего человечества. Тут он вне моды, вне литературных школ» [9].

В тот момент, когда в тени торжествующего и уже пережившего себя романтизма начинают появляться поэтические группировки, откуда скоро выйдут парнасцы и первые символисты, презирающие «невежественную толпу», Мюссе требует поэзии, понятной для широкой публики: «Самая большая ошибка думать, что существует возвышенное искусство, недоступное для непосвященных… Надо стремиться привлечь к себе толпу, чтобы она понимала тебя и любила» [9].

Внутреннее содержание поэзии Мюссе имеет ещё большее значение: он отразил сложность и противоречивость душевной жизни современного человека, отразил её глубоко и правдиво, будучи сам настоящим enfant du siecle; поэтому он нам так близок и понятен со своими переходами от высшего идеализма к воспеванию мимолетных удовольствий, со своей смесью пессимизма, цинизма и безграничной нежности души [9].

На основании таких сведений можно сделать вывод, что в вопросах, касающихся костюма и его деталей, Мюссе скорее следовал моде, в частности, моде на дендизм, если можно так выразиться, чем диктовал её. Но в литературной моде его действительно можно назвать новатором и снобом, хотя и не стремящимся держать дистанцию между собой и большинством.

4. гордость под маской вежливого цинизма

Сведения неоднозначны:

Мюссе искал в любви драматические переживания, поэтому сознательно причинял себе и возлюбленной страдания. Но хотя поэт и чувствовал себя счастливым, где-то на самом дне сердца появились первые симптомы скуки. Прошло безумие чувств, он стал сравнивать ее с другими женщинами… и не увидел разницы [9].

В дальнейшем, при изучении информации о любовных увлечениях Мюссе, становится очевидно, что сохранять собственное достоинство перед женщинами и на публике ему в эти периоды было крайне сложно и редко удавалось.

Мюссе метался между неуверенностью и попыткой все забыть до тех пор, пока ему не пришлось вызвать на поединок Густава Планше, литературного критика, отрицательно высказавшегося о Жорж Санд. Друг поэта попытался объяснить Мюссе, что Жорж Санд не заслуживает того, чтобы подставляться из-за нее под пули. Мюссе отказался от дуэли, удовлетворившись извинениями Планше [9].

Однако, эти факты скорее говорят о соответствии Мюссе канонам дендизма, чем нет. Гордость, цинизм, снисходительность, пренебрежение, построение дистанции присутствуют, хотя настоящий денди был бы в данных ситуациях менее эмоционален и порывист, если бы только не желал произвести впечатление на публику.

5. отточенная холодность обращения;

Больше всего сомнений в соответствии поведения Мюссе этому требованию вызывают его отношения с Жорж Санд.

О любовном письме, которое написал Мюссе Жорж Санд, говорилось, что оно поражало откровенностью, удивительной для этого насмешника и вольнодумца, который говаривал, что любит всех женщин и всеми пренебрегает [9].