Деньги

«Тяжёлые испытания, — писал он далее, — ожидали меня по прибытии в Москву. Одна моя тётка, как вам известно, скончалась. Это была святая старушка, которую я буквально боготворил. Сестра её Вероника так была поражена смертью подруги, с которой прожила всю жизнь, что на неё нашло временное тихое помешательство. Она не может никого видеть: всё ей напоминает о потере. Она просила меня временно оставить её, дать ей успокоиться. Для меня священна её воля. И как не грустно мне, но я принуждён был ей покориться. Я живу теперь в номере гостиницы. У меня на столе лежит тот миниатюрный портрет, что вы мне дали в момент отъезда. Не забудьте обещания: снимитесь для меня тотчас же и вышлите карточку. А ещё лучше — скорее, скорее приезжайте сюда.

Сегодня я смотрел для нас квартиру. Неправда ли, как хорошо и приятно звучит это слово для нас? Вы и я, я и вы. Скоро это будет одно неразрывное, целое на всю жизнь. На всю долгую, долгую жизнь. Квартира очень хороша. В Москве таких мало: потолки лепные, с живописью; обои — штофные; двери с инкрустацией. Это была старая барская квартира, и вам не будет стыдно в ней жить. Пишу об этом вашему папа, надеюсь, что он тотчас же ответит.

Время тянется медленно, медленно, — точно жизнь так длинна, что можно этого времени не жалеть и бросать его, как бросают безумцы золото в воду. Скорее бы приезжали, скорее»…

Оставалось ещё полстраницы. Анатолий хотел что-нибудь ещё прибавить, но ничего не шло в голову.

«Скажите всем вашим, — наконец придумал он, — что квартира большая. Они всегда — и papa, и maman, и ваша сестрица, всегда могут жить с нами, не стесняясь нас. Мы одну половину отведём им. Целую ваши крохотные…»

— Ну уж не то, чтобы очень крохотные, — поправил он сам себя, — уж лучше бы «маленькие»… Да не стоит перечёркивать.

«…ваши крохотные ручки, целую их крепко. Сестрице скажите, что в Москве она произведёт фурор, — я за это ручаюсь. Ещё раз целую хотя бы кончики ваших пальцев».

Он перечёл письмо и покачал головой.

— Не отзывает ли волостным писарем? — подумал он. — Не снять ли там, где очень густо наложены краски? Нет, не поймёт иначе.

Он отложил письмо в сторону, и принялся за второе.