Деньги дороже крови

– Неужели, – усмехнулся Подымов. – А вот ваши боссы явно так не считают. Они со спокойной совестью кладут в карманы миллионы и миллионы. И ничего больше их не волнует. За все время только раз сюда на один день приезжал Кириков. Да и то его больше интересовал горнолыжный курорт, который находится отсюда в пятидесяти километров. Кстати, а вы не задумывались о том, что и ваша зарплата во многом оплачена здоровьем и жизнью местных металлургов?

– Да вы правы, – вынужден был я согласиться.

– А что толку от того, что вы признаете мою правоту. Думаете, я не знаю цель вашего приезда. Сегодня вы инструктировали местных журналистов, как противодействовать мне. У нас город маленький, тут тайн почти не бывает. Все становится известно быстро. – Подымов пристально взглянул на меня. – А ведь то, что я вам рассказал, не все. Есть еще любопытные факты.

– Что вы имеете в виду?

– В нашем городе помимо всех бед процветает наркомания. Особенно она сильна в поселках, где живут металлурги. А это добрая его половина. Так вот, у нас есть сведения, что распространение наркотиков контролируют структуры, связанные с руководством комбината. Об этом мне в частной беседе говорил сам начальник местной милиции. Речь идет о московской преступной группировки, которой руководит некто Галанов. Между прочим, он уехал буквально за два дня до вашего появления. И, как и вас, его опекал Семеняка. Он тоже был у него дома. Даже жил Галанов в том же номере, что и вы. Вся гостиница стояла буквально на ушах, чтобы угодить такому важному постояльцу.

Я вздрогнул. Эта новость была для меня совершенно неожиданна. Я понятия не имел о том, что и Галанов был отправлен в этот город со своей миссией. Вот только в чем она заключалась?

– Что вы намерены дальше делать? – спросил я.

– Бороться до тех пор, пока ваш концерн не будет выметен метлой с завода и из города. Другого выхода у нас нет. Наши статистики подсчитали, что если демографическая ситуация не изменится, и люди будут вымирать прежним темпом, то через пятнадцать лет население сократится вдвое. Причем, останутся в основном молодежь и старики, а среднее поколение, которое в основном и работает, переселится на кладбище. У нас за последние несколько лет открыли несколько новых погостов.

– И как вы намерены бороться? Если это не секрет.

– Наоборот, мы стараемся максимально использовать публичные методы. Лично я готовлю несколько новых статей, а так же со следующего месяца буду вести передачу на городском телевидение. Меня выбрали руководителем движения, которое мы назвали «За справедливую экономическую политику». Мы намерены пикетировать железнодорожную станцию, откуда уходят грузы с комбината. Какой для нас смысл их куда-то отправлять, если все равно люди ведут полуголодное существование. Между прочим, не хотите ли посмотреть собственными глазами на то, как живут металлурги и их семьи. Можете взять на экскурсию свою спутницу. Уверяю, впечатление сохранится на долго.

– Я принимаю ваше предложение.

Подымов о чем-то задумался.

– Вы спрашивали меня о том, что буду делать я. А я хочу спросить вас: как собираетесь поступать вы?

– Трудный вопрос. В отличии от вас я имею гораздо меньше свободы маневра.

Подымов усмехнулся.

– Я и не рассчитывал услышать от вас ничего другого. Но мне хотелось с вами поговорить откровенно. Когда я раньше читал ваши статьи, то восхищался вами, мне хотелось походить на вас. В какой-то степени я начал борьбу с концерном под влиянием ваших публикаций. Мне казалось, что удастся сдвинуть с места ситуацию. Но теперь вы, конечно, стали другим. Хотя, если бы вы пожили у нас некоторое время, посмотрели на то, что тут творится, то может быть, вы бы изменили свою позицию. Когда все это рассказываешь, это одно, а когда видишь каждодневно весь этот ужас воочию, все воспринимаешь совсем иначе.

Подымов замолчал, а я понял, что наш разговор пришел к логическому завершению. Я встал.

– Спасибо за кофе.

– Не за что. Если не передумайте посмотреть, как живут у нас люди, звоните. Вот моя визитка.

– Непременно позвоню.

– Давайте я вас провожу до выхода.

– А вы остаетесь.

– Да, я еще поработаю. Мне нравится писать поздно вечером, когда здесь никого нет. Чувствуешь себя один на один с чем-то высшим. У вас не возникают такие ощущения?

– По крайней мере, в последнее время что-то не припомню.

Мы подошли к выходу, пожали друг другу руки, и я вышел на улицу. Мое психологическое состояние после этой беседы было неважным, я испытывал такое чувство, как будто бы меня окунули в ведро с помоями и не позволяют смыть грязь.

Я закурил и неторопливо пошел по пустой улице. Внезапно из-за угла на встречу мне вышел какой-то человек. Мы поравнялись, он бросил на меня беглый взгляд и пошел дальше.

По инерции я сделал еще несколько шагов и вдруг замер на месте. Лицо этого ночного прохожего показалось мне знакомым. Где же я мог его видеть? Причем, я был уверен, что встречал этого человека не в этом городе, а скорей всего в Москве.