Деньги на ветер

Потом еще: свадьба тети Лилии, на фотографии мама в черном платье, отец в синем костюме, я держу его за руку — мы танцевали с ним под американскую мелодию.

И еще: Рики, отец и я смотрим, как кубинцы выигрывают все подряд на Панамериканских играх. Мне хочется пить, и отец как волшебник, достает припрятанные заранее манго.

Ты отнял у меня все это, Юкилис. Теперь ничего этого нет, и тому виной — ты.

Я хочу вернуть свое.

Я обошла вокруг кровати и взглянула на него, заставив себя ткнуть дулом пистолета ему в ребра.

— А! — вскрикнул он, но не проснулся.

Пришлось ткнуть еще разок.

Безрезультатно.

Черт! Дальше-то что?

Используй приготовленное, Меркадо.

Это можно. Я переворачиваю его на живот, складываю руки на пояснице. Он начинает храпеть. Но сон еще крепок. Очень крепок. Так просто его не разбудить. Кладу фонарик на кровать, снимаю рюкзачок, достаю наручники.

Через пять минут все готово.

Запястья Юкилиса надежно скованы наручниками, а сочетание эмбиен — коньяк не дает проснуться.

Что дальше?

Его машина.

Спустившись на первый этаж, я прохожу через кухню в гараж. Мне нужны ключи, он держит их на крючке у двери.

Включаю фонарик, вот они. Но, даже если бы их тут и не оказалось, не страшно. Каждый кубинец умеет завести машину, закоротив провода, без ключа зажигания.

Открываю багажник, выкидываю оттуда пластиковый ящик из-под бутылок с сельтерской водой, горнолыжные ботинки и складной шезлонг.

Уютно и просторно.

Поднимаюсь в спальню.

Моя спящая красавица по-прежнему изволит почивать.

Отрезаю кусок клейкой ленты и заклеиваю ему рот.

От этого Юкилис сразу просыпается. Стонет, извивается, пытается сесть. Я включаю свет. Лыжная маска, пистолет — человека двадцать первого века это пугает, как леший наших предков.

Он пробует кричать, но из-под липкой ленты доносится только глухое мычание.

Пытается уползти от меня, падает с кровати, ударяется головой о тумбочку. Позволяю ему полежать так минуту, пусть соберется с мыслями. Приставляю пистолет ему к груди. Именно в этот момент прихожу к решению все делать молча. Не скажу ни слова, пока не окуну его в озеро.

Он смотрит на пистолет и кивает. Пытается подняться на ноги.

Указываю на дверь, обхожу кровать так, чтобы, когда пойдем к лестнице, он был впереди.

Юкилис оборачивается, пристально на меня смотрит. Наверно, размышляет, уж не кошмар ли ему привиделся.

Да, я твой кошмар.

Указываю на дверь, слегка подталкиваю, он медленно идет первым, выходит на лестничную площадку. Включаю свет.

Обычная картина.

Фотографии знаменитостей. Карикатуры. Дорогие картины, на которые я раньше не обращала внимания. Небольшие послевоенные литографии Пикассо. Джеку нравится все большое и броское, но Юкилис, если я правильно помню, учился в Принстонском университете. Вкус. Класс. Благоразумие.

Он подходит к ступенькам, стоит в нерешительности, оглядываясь на меня; видно, что боится.

О чем он думает? Что я его сейчас толкну?

Делаю знак спускаться. Он качает головой. Весь трясется. Член так съежился, что разглядеть невозможно. Снова указываю вниз, на этот раз пистолетом.

Он осторожно начинает спускаться, касаясь перил левым боком, и вдруг останавливается, оборачивается ко мне.

Мне это не нравится.

Что-то он замышляет, надо смотреть за ним вниматель…

На последней ступеньке он неожиданно спотыкается и валится на телефонный столик. Городской и сотовый телефоны, блокнот с шумом падают на пол.

Случайность? Или это он пытался позвонить 911? Я быстро поднимаю телефон, кладу на место трубку.

Он стонет. На груди — порез. Не испытываю никакого сострадания. Бью его ногой по ребрам, знаком велю подняться на ноги. Он заметно успокоился, а мне как-то не по себе.

Что-то он все-таки успел сделать. Не знаю, что именно, но упал он неспроста.

Осматриваю телефон и стену — вроде бы все, как обычно.

Надо убираться отсюда, пока не поздно.

Указываю в сторону кухни, мы входим в нее, я открываю дверь в гараж. Пока он проходит, перекидываю рюкзачок со спины на грудь, расстегиваю и достаю баллончик с перцовым аэрозолем.

Юкилис останавливается у открытого багажника своей машины, оборачивается, смотрит на меня. Качает головой. Не хочет в багажник. Багажник для него — все равно что смерть. В доме у него есть хоть какой-то шанс на спасение, оказаться в машине — значит умереть.

Я это предвидела. Направляю ему в лицо струю газа из баллончика.

Он мычит, колени подгибаются. Успеваю подскочить к нему, он валится, но я направляю его падение так, что он по пояс оказывается в багажнике. При росте метр девяносто пять Юкилис крепкого сложения, так что, если бы упал на пол, мне бы пришлось помучиться, чтобы затащить его в машину. Бросаю пистолет и баллончик, изо всех сил двумя руками упираюсь ему в таз, заталкиваю как можно дальше от дверцы. Ослепленный и напуганный, он все же сопротивляется, пробует лягнуть меня, но уже поздно, я его загрузила. Бью его кулаком по носу. Ошеломленный, он, корчась, сам отползает от дверцы.

Достаю клейкую ленту.

Юкилис всхлипывает, из носа идет кровь.