Деньги со стоном

Доказать ничего не удалось, красную карточку Хворост не получил, но Яша показал ему желтую. Если с Олесей что-то случится, то в ход пойдут отнюдь не законные методы, и не важно будет, подтверждена вина или нет. Хворост правильно все понял.

Глеб стоял под душем. Вода давно уже лилась на него, а он не хотел ее выключать, уже два раза с ожесточением натирал все тело мочалкой, но так и не получил долгожданного чувства чистоты. Ему очень хотелось отмыться от тюремного духа, от обвинения в убийстве. Он мог переместиться в сауну, напариться и еще раз взяться за мочалку, но точно знал, что толку от этого не будет. Тут не мыло нужно, а правда. Но как узнать, кто убил Дашу?

Следователь мурыжил его два дня, заходил то с одного бока, то с другого, пикировал на голову. Ему тоже хотелось знать ответ на этот вопрос, но Глеб ничем не мог ему помочь. А свои соображения он оставил при себе. Если уж Яша посмеялся над его версией о причастности Лариона, то озвучивать ее перед следователем не было никакого смысла.

Глеб вышел из душа, запахнул халат, направился к большому телевизору, на который выводилось изображение с видеокамер. Подписка о невыезде — вещь серьезная. Иначе он взял бы ноги в руки да рванул в Москву, а этот дом выставил бы на продажу.

Телевизор работал, но сигнал на экран не поступал. Записывающий блок находился у следователя. Нужно было покупать новый. Глеб, конечно, закажет его, но это время, суета. Может, все-таки плюнуть на все и рвануть в Москву?

Видеосистема не функционировала, зато ожил входной звонок. Кто-то стучался в калитку. Домофон внизу, на первом этаже, но можно было глянуть в окно. А вдруг Ларион только этого и ждет?

О том, что можно стать жертвой снайпера, Глеб подумал уже после того, как отвел в сторону занавеску, но от окна он не отпрянул, хотя стартовое напряжение в мышцах возникло, удержал, что называется, себя в руках. Он же не тварь дрожащая. К тому же Глеб заметил знакомый белый «Мерседес», стоявший на дороге.

Он еще не знал, как отнестись к визиту Олеси, а ноги уже несли его вниз. Яша угрожал ему расправой, а все козыри сейчас находились у него в руках. Он запросто мог усугубить ситуацию, довести ее до абсурда, вернуть друга детства в тюремную камеру. Но и отказаться от встречи с Олесей Глеб не мог.

Олеся не шелохнулась, увидев его, но при этом уперла ему в грудь насмешливый взгляд и осведомилась:

— Чего так долго?

Светлые волосы, кремовое платье, белая сумочка и босоножки. Все это на фоне ровного морского загара. С запахом белых кисельных облаков над океаном.

— Разве?

Глеб провел рукой по мокрым волосам. Вроде бы он уже вышел из душа, когда позвонила Олеся, и шагал достаточно быстро. Почему долго?

— Халат на голое тело? — спросила Олеся, задорно усмехнулась и даже шевелила рукой так, как будто собиралась дернуть за пояс.

— Тебя это пугает? — Он иронично повел бровью.

— Я бы не сказала.

— Тогда проходи. — Глеб посторонился и обвел рукой двор.

Олеся кивнула, приняла приглашение и уже после того, как он закрыл калитку, сказала:

— Говорят, тут людей убивают.

— Это не про меня, — буркнул Глеб и нахмурился.

Вдруг это Яша подослал к нему Олесю? Произвести впечатление, разговорить, выяснить.

— Я знаю, что не ты, — сказала она, поднимаясь на крыльцо.

— Не я.

— В ту ночь я просто не могла спать. Мне было так хорошо! — Она загадочно улыбнулась.

— Что хорошо? — спросил Глеб, открыл дверь и пропустил Олесю в дом.

— Все хорошо. От начала и до конца.

— Я тебя не понимаю.

— Мяч у тебя очень тяжелый, и бросок что надо.

Олеся остановилась, повернулась к нему лицом, тут же приклеилась ладонями к его шее и качнулась, удерживая тело на вытянутых руках. Взгляд ее затуманился, вдоль губ скользнул кончик языка.

— Повторим? — шепнула она.

— Что повторим?

— Ты что, ничего не помнишь? Ты открыл мне дверь, я пришла к тебе. Нам было хорошо вдвоем. А в это время кто-то убил твою Дашу. Ты тогда был со мной.

— С тобой?

— Конечно, хорошо, что ты не сказал обо мне следователю, не хотел меня компрометировать. Но раз уж такое дело, то я сама сделаю заявление. В момент убийства мы с тобой занимались самой пылкой любовью. Или это было немного раньше?

Глеб недоуменно посмотрел на Олесю. Она готова была свидетельствовать в его пользу, но что это, благородный порыв или тупая провокация?

Она вдруг раскинула руки, оторвалась от него. Сила тяжести потянула Олесю вниз, и она упала бы, не подхвати ее Глеб. А ведь он мог не успеть поймать ее. Олеся очень рисковала, рассчитывая на руку помощи.

— Не было ничего. Но может быть, если ты позволишь мне сменить фамилию.

— Сменить фамилию?! — Глеб встрепенулся.

Покушение на личную свободу воспринималось им как преступление и вызывало гневную реакцию на инстинктивном уровне. Олеся не абы кто. Он, пожалуй, мог бы связать себя узами брака с ней. Но предложение должно было исходить от него, а не от нее.

— Была миссис Мелентьевой, а стану мадам Алиби.

Олеся улыбалась, но при этом смотрела на Глеба с опаской. Как будто он мог разжать руки, чтобы она упала на пол.

— Алиби?