Деньги со стоном

Олеся хотела поговорить с Глебом. Яша сам сказал ей, что его должны выпустить из-под стражи. Надо было ехать к нему, ставить заслон на ее пути, но у него не было на это времени. Зато Олеся не постеснялась отправиться к Размолову, и вот результат. Но зачем говорить об этом в присутствии следователя? Это же личное.

— Я спала с ним в ту ночь, когда убили Дашу, — добавила Олеся.

Артемов сначала прокашлялся и только затем спросил:

— Спали крепко?

— Спала, не смыкая глаз! — Она глянула на него пристально, с ехидной насмешкой.

— И все видели?

— В принципе у него там все то же самое, что и у всех, но если вам интересно…

— Я имею в виду убийство. Вы видели, как Размолов убивал девушку?

— Не убивал он! — заявила Олеся.

— Хочешь сказать, что у Размолова есть алиби? — спросил Яша и хмуро, исподлобья глянул на нее Яша.

— Я бы сказала, весьма деликатное. Именно поэтому не хотела говорить. Но раз такое дело…

— Илья Андреевич, а можно мы пока тут без протокола? — Яша посмотрел на следователя с уважением, но при этом не постеснялся показать ему взглядом на дверь.

Артемов понял все правильно и ушел, не затаив обиды.

— Ты хоть понимаешь, что ложное свидетельство — это реальный срок? — стараясь держать себя в руках, спросил он.

— Я спала с Глебом. — Олеся повернула голову в сторону, чтобы не смотреть ему в глаза. — Он не убивал.

— Не было тебя с ним в ту ночь! Я точно это знаю!

— Кто может подтвердить, что меня не было?

Олеся с дочкой Мариной жили в частном доме. Там стояли видеокамеры. Можно было прокрутить запись и доказать, что в ту ночь она никуда не уезжала. Да и с Мариной поговорить. Но впутывать в это дело свою дочь Яша категорически не хотел. А записывающий блок видеосистемы мог оказаться в нерабочем состоянии. Олеся же не обязана следить за его технической исправностью. В доме Размолова система наблюдения в ту злополучную ночь не функционировала.

— Не убивал Глеб Аржанову, — сказала Олеся.

— Кто знает. Алиби-то у него липовое.

— Я спала с Глебом тогда, да и вчера тоже.

Яша до хруста сжал кулаки.

— И ни о чем не жалею. — Олеся смотрела ему в глаза смело, но не без сожаления.

— Ну да, он же звезда, — язвительно проговорил Яша. — А мы тут лаптем щи хлебаем.

— И Глеб не должен пожалеть.

— Этого я не обещаю.

— Это я уже поняла. Навешал ты на Глеба собак. Ну да, его в тюрьму, а я свободна. Колю в землю…

— Что?! — вскинулся Яша.

— Ничего. — Олеся отвела взгляд в сторону.

— Твоего мужа заказал Леша Хворостов.

— Это ты так думаешь.

— А ты сама что думаешь? Сначала Хворост избавился от конкурента, а затем получил контроль над его фирмой. Вот и скажи, кому выгодна была смерть твоего мужа?

— Тут не контроль, а слияние и поглощение.

— Тем более.

Завещания Мелентьев не оставил. Его строительная компания была поделена между ближайшими родственниками. Большая часть акций отошла Олесе, но приличный куш достался матери и сестре. У них-то Хворост и выкупил бумаги. Это позволило ему объединить две фирмы в одну. Полный контроль над объединенной компанией оставался за ним, но и Олеся не просто сбоку припека. Она не продала свои акции, поэтому сейчас ей принадлежал блокирующий пакет в компании «Теплопортстрой». Фирма эта далеко не самая крупная в системе морского порта. Но свою часть жирного пирога Олеся имела, спокойно жила на дивиденды, ни в чем себе не отказывала.

— Но с Хворостом у нас нормальные отношения, — сказала она.

— И в его дела ты не лезешь, да? — осведомился Яша.

— В наши общие дела, — поправила его Олеся. — Я, конечно же, вмешиваюсь. Но в разумных пределах.

— Хворосту это нравится?

— А кто его спрашивает, нравится ему или нет? Я — член совета директоров, у меня есть права. Ты вообще на что намекаешь? На то, что Хворост и меня может заказать?

— Почему нет, если он твоего мужа заказал?

— Ладно, пусть он. Но ты пока позволь ему постоять в сторонке, займись Аржановой, найди того негодяя, который ее убил.

— А Глеб не при делах? — осведомился Яша.

— А Глеб не при делах, — с вызовом подтвердила Олеся.

— Глеб при тебе.

— Ты же знаешь, я любила Глеба. А ты занял его место. Может, пора тебе подвинуться?

— Я был на своем месте. На нем и останусь.

— Тогда считай, что подвинулась я.

— Сдвинулась ты! — Яша стукнул себя пальцем по лбу.

— Да, я чувствую себя немного сумасшедшей. И мне нравится это состояние.

— Дело тут не только в тебе, но еще и в Глебе. Ты уверена, что нужна ему? Дашу, например, он выставил за дверь без всяких яких.

— Зачем ему Даша, когда есть я? Он, может, потому и не женился, что обо мне думал. Кажется, я увлеклась! — Олеся провела пальцами по виску, осаживая себя.

— Пора тебе остановиться.

— Не думаю.

— Если остановишься сейчас, я все прощу. И тебе, и Глебу.

— А если нет?

Яша молча качнул головой. Олеся — его крест. Он готов нести его до конца своих дней, покорно и безропотно. А Глеб!.. Он его предупредил. Тот должен был все понять, но не пожелал этого делать и переступил красную черту. Как с ним теперь быть? Не убивать же друга детства!