Деньги: Записка самоубийцы (Money: A Suicide Note)

– Кличут Моби. Вы женаты?

– Нет. Как-то не складывается.

– И чем вы занимаетесь, Мартин?

– Моби, я писатель.

– Как интересно, – сурово отозвалась она. – Писатель? И что вы пишете?

– Всякое разное. Прозу.

– Джон равиоли мейнстрим? – послышалось мне.

– Чего-чего?

– Ну, то есть, мейнстрим или там фантастику, детективы?..

– А что такое мейнстрим?

– Хороший вопрос… – произнесла она, оценивающе улыбнувшись. – А я вот на колледж зарабатываю. Английская литература, третий курс. А вы романы пишете или рассказы? И как, говорите, вас зовут?

Я уже давно созрел поинтересоваться у Моби, чем, собственно, занимается она, и сколько это стоит- но почуял спинным мозгом, что мы не одни, что поголовье баб возросло. Я обернулся. В затемненном проеме дальнего коридора возникла, покачивая бедрами, фигуристая цыпа в кружевных трусиках и лифчике. Фигура примерно как у Селины, плюс ряд усовершенствований, плод извращенного ума, с упором на выпуклости, как фронтальные, так и тыловые. И я подумал: хочу. Мне,для меня. Со вздохом она опустилась на черный пластмассовый гриб у стойки. Через несколько секунд мимо проследовал на подкашивающихся ногах мужчина с изможденной, но самодовольной улыбкой, в безупречном костюме-тройке.

– Береги себя, Ши-Ши, – грудным голосом произнес он.

– И вам того же, – отозвалась Ши-Ши строго деловым тоном. – Спасибо, что воспользовались нашими услугами. Заходите еще.

Клиент Ши-Ши прошаркал мимо. Лицевые мышцы его удовлетворенно ослабли, все до единой, и, казалось, лицо вот-вот соскользнет, обнажив череп. Этот тип явно ни в чем себя не сдерживал – в кулуарах, с Ши-Ши. Насытил все органы чувств под завязку.

– Ши-Ши, – сказала Моби, – а Мартин писатель. Из Англии.

– Серьезно? – спросила Ши-Ши.

– Серьезно, – ответил я и встал. Пузатый, серокожий, закутанный в простыню с цветочным узором. Под па-па-па, под паль-мой, под пальмой мы живем.

– Неужели это оставляет тебя равнодушным? – спросили у меня через десять минут.

– И да, и нет, – ответил я.

– Да не может быть. Это ведь так волнующе.

– Пожалуй, – сказал я. – Наверно, да. Волнующе.

И действительно, я лежал голый в запертом бунгало при свете свечей наедине с прилежной Ши-Ши, чья пухленькая ладошка скользила по волосистому склону моего бедра с внутренней стороны… На какое-то мгновение, еще под пальмой, я вдруг заколебался, прежде чем сделать выбор. А вдруг малышка Моби обидится, что я предпочел ей более талантливую коллегу, – и хлопнет дверью, заплачет навзрыд, покончит с собой. Но, похоже, на островах Блаженных жалеть себя не принято. Знаете, все-таки бордели – не моя стихия. Мне никогда не удается полностью задавить в себе сопереживание – каким бы ничтожным оно ни было, и как бы я ни старался. Давлю и давлю, а толку чуть… С Моби мы распрощались вполне душевно, и Ши-Ши повела меня по сужающемуся коридору, стены и даже потолок которого были обиты такой же ковровой дорожкой, как была расстелена на полу. Наконец мы зарулили в пропитанную благовониями каморку. Ши-Ши встала подбоченясь в дверях и сказала мне лечь на высокую кушетку у стены, словно для медицинского осмотра. Да, вот на что это было больше всего похоже – на столь пугающий, давно оттягиваемый и зловеще накладный визит к дерматовенерологу.

– Ну что же вы, – с игривым возмущением произнесла она, – располагайтесь поудобнее.

Я послушно вжался спиной в твердые подушки, на дюйм-другой.

– Нет – снимите саронг! Секундочку, я сейчас вернусь.

Так что я валялся голый в стерильно безвоздушной каморке, ждал возвращения Ши-Ши и начинал серьезно жалеть, что не попытал счастья с Моби.

– На вашем месте, – продолжила Ши-Ши, – я бы не смогла остаться равнодушной.

– Да что вы говорите.

– Я бы так волновалась, так волновалась.

– По крайней мере, я жду этого с нетерпением.

– Еще бы.

– Скучать, надеюсь, не придется.

– Я бы так волновалась…

– О чем, собственно? – уточнил я, нахмурившись.

Ши-Ши недоверчиво надула губки.

– Ну, то есть, лицом и фигурой тебя Бог не обидел, – сказал я, – но…

– Да нет же! Не обо мне речь- о вашей новой принцессе!

– Ах, оней…

Мы стали очень серьезно обсуждать будущую принцессу Уэльскую. Судя по всему, будущая принцесса Уэльская в большом фаворе у всех шлюх с Третьей авеню. Ши-Ши была без ума от прически леди Дианы, от того, как она одевается и держит себя. Не обошла вниманием Ши-Ши и принца Чарльза. Принц Эдвард ей тоже нравился. Даже для герцога Эдинбургского у нее нашлась пара теплых слов. После получаса такой светской беседы я почувствовал, что крыша вот-вот уедет окончательно, так что хлопнул в ладоши и произнес, может, излишне резко:

– … Ладно, так что мы можем предложить?

– Что угодно, – ответила она, не сбиваясь с темпа. – А какие будут чаевые?

– Огласите список.

– Без затей, по-французски, по-английски, по-гречески, по-турецки. Или фифти-фифти.

– … Что такое фифти-фифти?

– Без затей плюс по-французски.

– А по-английски?

– Хлыст и наручники.

– А по-турецки?.. Нет, и слышать не хочу. Знаете что, давайте-ка… просто подрочите мне, хорошо?

– Подрочить? – окаменела Ши-Ши. – Как скажете. А какие будут чаевые?