Дэниел Мартин

Я в нём находила столько достойных презрения черт, но кое-что в нём вызывало зависть: думаю, опять-таки его «американство». Этакая лёгкость, свобода поведения, небрежность, то, как его невозможно заставить замолчать или унизить. Даже то, что он на самом деле не принимает всерьёз своё актёрское мастерство (что бы он там ни говорил). Жизнь — забавная штука, он в целом — счастлив, у него есть его девочки, и «порше», и теннис, и его тело! Если честно — теперь он не только раздражает меня, но и как-то облегчает существование. Вот этого ты никогда не мог понять о нас, бедных актёришках: иногда между нами устанавливаются довольно добрые отношения, что-то среднее между тем, что мы играем, и тем, что мы есть вне всей этой бодяги. Потому что никто на самом деле не знает, каково это — быть всё время под оком камеры.

Это началось ещё до твоего отъезда. Я скрывала, потому что увидела — я понимаю его лучше, чем ты (несмотря на твоё подлое двурушничество, но об этом — чуть позже), и я знаю — этого ты в людях не любишь. Если они понимают что-то лучше, чем ты. И когда ты смылся, наши отношения становились всё лучше и лучше. Он теперь не так лезет из кожи вон, чтоб выглядеть ужасно умным, гораздо больше старается быть естественным. Самая капелька раздражения между мной и партнёром, которое мне обычно нравится, по-прежнему существует. Но теперь это лишь помогает, а не мешает.

Я догадалась, что он нашёл себе новую девочку; и в один прекрасный день она заявилась на площадку; это случилось на пятый день после твоего отъезда.

Ну да, я тебе про неё тоже не упоминала. Её папочка — какая-то большая шишка в юридических кругах, от него так и несёт сделками, земельными участками, корпорациями. Конторы в Сан-Франциско и в Нью-Йорке. Зовут её Кэтрин. Кейт. Очень сексапильна, сдержанна, но вежлива. Прошлым летом она побывала в Англии; мы поговорили об этом. Потом Стив сказал, они идут на новый фильм Феллини, может, я решу пойти с ними… я попыталась выведать, что она думает, мне очень хотелось пойти, но я не пошла бы, если бы ей было неприятно. Она вроде бы ничего не имела против. Я подумала, может, он ей говорил, что я чувствую себя одинокой, или стесняюсь, или ещё что. Не думаю, что всё было запланировано. Хотя могло бы. Но теперь это уже не важно.

Сначала мы заехали к нему — выпить. Оказалось, Кейт немного знает Эйба и Милдред: её родители тоже живут в Бель-Эре. Она закончила Лос-Анджелесский университетский колледж по специальности «английский язык» и драматическое искусство, но актрисой быть не собиралась. Она знает Стива «спокон веку». Они вместе учились в школе. Мы поговорили о нашей картине. Стив был очень мил, говоря о моей работе. Мы с Кейт поговорили о преподавании драматического искусства. Пошли в кино, посмотрели Феллини, пошли поесть. Она теперь нравилась мне гораздо больше. Казалось, она откладывает Стива с его страстными порывами на потом, и мы с ней в разговоре даже пару раз выступили единым фронтом против него — в шутку, конечно. Она вроде бы хорошо на него действовала. Отрезвляюще. Она слишком хорошо его знает, чтобы он мог позволить себе всегдашние рискованные шуточки о политике или об актёрской игре. Они не касались друг друга, впечатление было такое, что они давно женаты или — что они брат и сестра. Скорее последнее.

Обед закончился, я пробормотала что-то про такси: я ведь думала, они вернутся к нему. Но нет, он отвезёт её домой, в Бель-Эр… и меня заодно. Я всё ещё думала, они просто соблюдают приличия. Подбросят меня домой, а потом поедут к нему. Но я и тут ошиблась. Её дом оказался ближе, и он сначала повёз нас туда. Она пригласила нас зайти, выпить напоследок, но мне даже не пришлось отговариваться: Стив отказался за нас обоих: полночь, надо выспаться. Он вышел, поцеловал её недолгим поцелуем. Она наклонилась к моему окну и повторила приглашение: приходи в любое время, как будешь свободна — посидим, можем вместе пойти за покупками, съездим на прогулку — всё, что угодно.

Через две минуты Стив и я были у ворот дома Эйба и Милдред. К этому моменту мной уже владели подозрения, и я твёрдо решила не дать ему даже возможности отказаться от предложения зайти и выпить напоследок. Как только машина остановилась, я поблагодарила его за проведённый вместе вечер и собралась выйти.

Он сказал:

— Дженни, одну минутку. Ты не поверишь, но я хочу сказать, что этот вечер доставил мне истинное наслаждение.

Я сказала:

— Мне тоже. И мне понравилась Кейт.

— Я, видно, не с той ноги пошёл во время нашей первой встречи, верно?

Я сказала:

— Это не имеет значения. Может, даже пошло на пользу.

Я понимала, что разговариваю, как англичанка. Но всё это было совершенно не нужно. В словах не было необходимости: в конце концов, последние недели нам вместе работалось всё лучше и лучше. Он сидел, уставившись на руль машины. Есть некоторые ракурсы… эти его усы, волосы… вид обиженного Иисуса. Он играл, но мне стало его почему-то жаль. Я наклонилась, чмокнула его в висок и вышла из машины.