Дэниел Мартин

Жутковато, непонятно, до него вдруг донёсся слабый отзвук недавно — всего час-два назад — пережитого у скальных захоронений ощущения. На этот раз оно вернулось чувством, что он пренебрёг обязанностями: он не имел права стоять там, на скале, быть в этом заброшенном уголке незнакомой страны, он забылся, не знал, что делает, весь этот день был словно пронизан какими-то колдовскими чарами… Дэн чувствовал себя странно ненужным, утратившим цель, он чуть было не встряхнулся всем телом, чтобы избавиться от этого ощущения. Его настроение оказалось как-то связано и с той молоденькой египтянкой, с её влажными миндалевидными глазами, с туго обтянувшим её фигурку пуловером. Глядя, как девочка разговаривает с Джейн, он одобрительно, по-мужски, оценивал её внешность, даже мельком подумал о том, что мог бы найти ей ролишку в будущем фильме: в начале карьеры Китченеру наверняка предлагались такие вот существа… но он в то же время понимал, что преследует его сценарий не столько о Китченере, сколько о себе самом… Он приближался к распутью, ситуация напоминала положение современного романиста, пишущего одновременно две сюжетные линии. Уже много дней он разрывался — если не внешне, то внутренне — между известным прошлым и неизвестным будущим. Отсюда и проистекало тревожащее его чувство, что он сам себе не хозяин, что он лишь идея, персонаж в чьём-то чужом мозгу. Его писало прошлое, нелюбовь к переменам, боязнь сжечь за собой мосты.

Вернулась Джейн, забрала свою сумку, и они направились назад, к фелюге. Теперь они плыли на юг, к «Старому водопаду», Дэн хотел подтвердить заказ на номера. Ветер утих совсем, лодка медлительно огибала островки, зелёные и скалистые, здесь, посреди Нила, удивительно похожие на островки северных морей. Из города донёсся странный, приглушённый расстоянием вопль, печально плывущий в неподвижном вечернем воздухе: крик муэдзина, усиленный громкоговорителями. Омар попросил Дэна взять румпель, затем и он и мальчик опустились на носу лодки на колени, лицом к Мекке, бормоча молитвы и то и дело касаясь лбом палубы. Джейн и Дэн молча сидели на корме, смущённые, как все интеллектуалы, напрямую встретившиеся с проявлениями искренней веры. Но, когда управление лодкой вернулось к кормчему, Джейн тихо сказала:

— Может, дома здесь у меня пока нет, но шофёра я себе уже нашла.

— А правда, было бы здорово? И что бы ты стала делать?

— Наверняка что-нибудь отыскалось бы.

— Добрые дела?

— Конечно.

— Добрый ангел Асуана?

— Ангел с расстроенной арфой.

Минутой позже он дотронулся до её руки:

— Тебе не холодно?

— Да нет, я даже не чувствую. Свет красивый необыкновенно.

Подплыли к тому месту, где река текла у подножия садов, окружавших знаменитый старый отель. Омар готов был снова дожидаться их, но Дэн расплатился — они сами пройдут к кораблю вдоль пристани; а вот завтра, возможно… но тут — почему бы и нет? — они договорились на определённый час. Он опять отвезёт их на остров Китченера. Джейн с Дэном поднялись к отелю, пройдя через сад. К счастью, отель внутри ничуть не изменился: те же дырчатые ширмы, огромные опахала, старая, в колониальном стиле мебель, плетёные циновки, полы из каменных плит, босоногие слуги-нубийцы в красных фесках; всё здесь так напоминало о среднем классе былых времён, что походило на музей. Дэн усадил Джейн за столик, заказал напитки и прошёл через разделённые арками залы к конторке администратора. Заказанные номера их ждали; потом дежурная позвонила насчёт билетов в Абу-Симбел. Им повезло — осталось два места в самолёте на послезавтра: Дэн согласился. Затем он попросил девушку связать его с Каиром и зашёл в будку — поговорить по телефону.

Когда он вернулся и сел за столик, Джейн почти допила своё пиво.

— Извини. Я подумал, что надо позвонить Ассаду. Он шлёт тебе привет.

— А мне было хорошо сидеть здесь. Впитывать здешнюю атмосферу.

— Тебе не хватает только ситцевого платьица из тридцатых годов.

— А тебе — полотняного костюма и университетского галстука?

— Да нет, пожалуй, я лучше перейму здешние обычаи и одежду.

— Хорошо, ты напомнил. Надо мне до отъезда купить галабийю. Лучше — две.

— Мне тоже. Для Каро.

— Интересно, могу я отсюда телеграфировать Энн, что прилетаю в понедельник? Если почта здесь так ненадёжна, как говорят?

Дэн колебался, упрямо разглядывая медный столик, за которым они сидели, потом поднял на Джейн глаза и улыбнулся:

— Сможет Энн перенести, если ты задержишься дня на три?

— А что?

Дэн не выдержал, потупился. Глаза её вдруг стали настороженными, во взгляде сквозила тревога.

— Мы могли бы лететь в Европу через Бейрут. Никакой доплаты. Оттуда всего несколько часов до этого твоего сирийского замка и до Пальмиры. Там можно переночевать. А потом — в Рим.

Джейн опустила плечи:

— Дэн, это жестоко!

— Чудеса современного транспорта.

— Ты же знаешь — я и так чувствую себя неловко из-за…

— Будешь выплачивать мне в рассрочку ежемесячно, в течение двух лет.

— Я совсем не то имела в виду.

— Придётся ехать на такси. Сирийцы иначе туда не пускают. Это совсем не дорого. Ассад говорит, самое большее — тридцать фунтов.