Деникин

Но даже в описаниях внешнего облика Антона Ивановича его современники допускали противоречия. В 1921 году в журнале «Современные записки» (Париж) была помещена рецензия на книгу профессора К. Н. Соколова «Правление генерала Деникина».

Рецензент критиковал автора за то, что тот нарисовал противоречивый портрет вождя Белого движения. Вначале главком предстает перед читателями как «благородный рыцарь прекрасной дамы — Великой, Единой России, с пленительной застенчивостью и суровостью манер». Но через некоторое время Деникин вдруг становится «простым армейским генералом с наклонностью к полноте, с большой головой, ничего демонического».

Подобные противоречия можно в какой-то степени объяснить тем, что человеку свойственно субъективное отражение объективной реальности, сопровождаемое полетом фантазии, не понятной порой окружающим. Каждый видит то, что он хочет увидеть…

На имидж Антона Ивановича наложила специфический отпечаток его служба, проходившая в военно-полевых условиях. Конечно, Деникин аскетом не был, искусственных трудностей себе не создавал, от минимальных удобств не отказывался. Судя по дневнику генерала Маркова, он, например, воспользовался, находясь под арестом в Быхове, отдельной квартирой, которую ему выделили тюремщики после того, как его стала навещать невеста.

Антон Иванович не набрался гвардейского лоска, который был присущ, например, Врангелю, и не обладал особо красивыми чертами лица, подобно Романовскому. Поэтому ему явно не подходит эпитет «надменный», которым его снабдил американский историк А. Рабинович. Весь его облик подчеркивал: это был человек из толщи народной, без притязаний на мужскую красоту, исключительность и неповторимость внешности.

Вот только несколько свидетельств современников.

Атаман Всевеликого Войска Донского генерал Краснов, ярый оппонент Антона Ивановича, хотя и не питал приязни к нему, признавал, что «считался с обаятельной внешностью Деникина, с его умением чаровать людей своими прямыми солдатскими, честными речами».

Член Совета государственного объединения А. М. Масленников после знакомства с главкомом ВСЮР сообщил Трубецкому, что Деникин произвел на него чарующее впечатление: «Чудесный, должно быть, человек. Вот такому бы быть главою государства, ну, конечно, с тем, чтобы при нем состоял премьер-министр, хоть сукин сын, да умный».

…Увы, такой неординарной личности было уготовано проливать братскую кровь в угаре Гражданской войны.

БЕЛАЯ БОРЬБА: ИСТОКИ

Я по совести указу

Записался в камикадзе.

А. Розенбаум

2(15) ноября 1917 года московский поезд доставил в Новочеркасск небольшую группу людей, одетых в штатское, но с выправкой, выдававшей профессиональных военных. Среди прибывших выделялся пожилой человек в видавшем виды пальто с вышитыми по нему оранжевыми горошинами, в синей шляпе с обвисшими полями. Небритое лицо старика было повязано тряпкой так, что виднелись лишь поблескивающие стекла пенсне. Вряд ли кто-либо мог опознать в этой нелепой фигуре генерала Алексеева, еще недавно вершившего судьбы многомиллионного русского фронта.

Судьба уготовила ему роль отца Белого дела (так старого воина назовут потом в литературе русского зарубежья). Деникину придется работать с ним плечом к плечу до смерти генерала Алексеева в конце 1918 года. Как раз на следующий день после приезда в Новочеркасск Михаил Васильевич встретил свой 60-летний юбилей. Банкета не было. Зато отец Белого дела, прибыв на Дон, без промедления развернул работу по организации антибольшевистской борьбы. Его усилиями 2(15) ноября на свет появилась Алексеевская организация, прообраз Добровольческой армии.

Изначально белая армия стала строиться на основах добровольчества (понятно, почему она и название получила соответствующее своему духу и организации — добровольческая). Каждый записавшийся в ее ряды давал подписку прослужить четыре месяца и обещал беспрекословное повиновение командованию. В офицерских батальонах, отчасти в батареях, офицеры несли службу рядовых в условиях крайней необеспеченности.

Тем, кто хотел бы подобно современным «диким гусям» — наемникам разных мастей обогатиться в рядах Добровольческой армии, среди белых волонтеров делать было нечего. В распоряжении основателя Добровольческой армии имелось всего 17 млн рублей. Русская буржуазия заняла выжидательную позицию, не торопясь с финансированием формирующейся Добровольческой армии. Вместо обещанного кредита в 8,5 млн рублей было выделено только 2 млн рублей. Правда, Оловяшников, крупный промышленник, в начале 1918 года заявил: «Передайте генералу Алексееву, что денег мы ему не дадим».