Деникин

Деникин полагал: настроение в Абхазии и Армении русофильское, правительства ищут сближения с Добровольческой армией; Грузия — «пока в руках сепаратистов с явно социалистической окраской», и ее правительство готово «метаться куда угодно, только бы не в сторону Добровольческой армии»; Азербайджан «находится в сфере влияния англичан»; в Екатеринодаре начались переговоры с союзниками.

Во главу угла главком Добровольческой армией ставил построение взаимоотношений с Антантой. Впоследствии, в период деникинской единоличной военной диктатуры на юге России, это станет одним из ключевых направлений внешнеполитической деятельности вождя белых волонтеров. В конце 1918 года подобные взаимоотношения только зарождалось.

В западной историографии модно было объяснять причины, например, высадки союзников в Мурманске тем, что это необходимо для ведения боевых действий против Германии. Вроде бы после завершения разгрома Германии войска Антанты должны были бы убраться с нашей территории. Ан нет! Началась открытая интервенция. Спрашивается, почему?

Антанта имела конкретную экономическую заинтересованность. Общая сумма вкладов иностранных держав в Россию накануне 1917 года составляла 2242974 тысячи рублей. Из них французский капитал — 731745600 рублей (22,6 %), распространявшийся следующим образом: угольная промышленность — 4,3 %; металлургия — 21,6 %. Царская Россия задолжала в 1917 году 16 млрд рублей. Военные долги России составили: Англии — 5,4 млрд золотых рублей (67 %); Франции — 1,8 млрд золотых рублей (22 %). Повышенный интерес имела Антанта и к Донбассу. Из 28 акционерных обществ по добыче каменного угля, располагавшихся в Донбассе, 25, то есть 95,5 % общей добычи угля, принадлежали Англии и Франции.

Отсюда вытекает и политическая детерминанта интервенции Антанты в Россию — уничтожение большевизма, политика которого, проводившаяся в 1918 году, отнюдь не соответствовала экономическим интересам Англии, Франции, США. Более того, каждая из стран блока имела свой антирусский интерес и территориальные притязания, и неутолимую жажду завладеть богатейшими ресурсами бывшей Российской империи. В таком смысле каждый тянул российское одеяло на себя. Но это-то их в конечном итоге и сгубило. Единства не было. Интервентов объединял только ярый антисоветизм. Но его, как показала история, оказалось мало для достижения своекорыстных интересов.

Вопрос о помощи Добровольческой армии был решен задолго до начала интервенции. Бывший в 1917 году на дипломатической работе в России Д. Бьюкенен вспоминал, что в сентябре 1917 года послы Англии, Франции, США, Италии вручили Временному правительству ноту, основной смысл которой — требование принять решительные меры против нарастающего революционного движения народных масс. В противном случае послы угрожали прекращением всех поставок. Факт вручения такой ноты подтверждает и Керенский.

Об изначальной ориентации Антанты на генерала Деникина говорит и то, что в преддверии оккупации Закавказья правительство Британии поставило задачу военному командованию «установить контакт с Деникиным, оказать ему всяческую помощь». Правда, было оговорено об установлении демаркационной линии Батум — Баку, которая оградила бы от сферы влияния Добровольческой армии зону оккупационных интересов Англии. Политическая линия на союз с Деникиным и оказание ему помощи была закреплена в специальном постановлении правительства Англии.

Но если вначале снабжение Добровольческой армии оружием шло через Краснова, то постепенно картина менялась. Антанта, кровно заинтересованная в расширении военных действий против Красной Армии на Южном фронте, не отказывала атаману в поставке оружия, но организовала дело так, что он получал его из рук Деникина.

Отношения с союзниками командованию Добровольческой армии приходилось выстраивать в до предела запутанной военно-политической обстановке, сложившейся после поражения Германии в Первой мировой войне.

Обещанная союзниками помощь внушала самые радужные надежды.