Деникин

С занятием Горного Лужка открылся важный для русских войск путь сообщения: шоссе Самбор — Турка. За смелый маневр Железной бригады Антон Иванович получил Георгиевский крест IV степени.

В конце 1914 года у главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта возник план большого наступления через Карпаты на Будапешт с целью разгромить австрийцев. Но ставка его не поддержала, по-прежнему считая главным направлением Берлин. Тогда генерал Иванов самостоятельно приступил к подготовке намеченной им операции. Поэтому в течение ноября и декабря на фронте 8-й армии, стоявшей в предгорьях Карпат, шли непрерывные и тяжелые бои. Железная бригада почти не выходила из боя.

Во второй половине ноября 8-я армия, отразив очередное наступление австрийцев, двинулась вперед к перевалам. Здесь ее постигла неудача. Но деникинские железные стрелки вновь были на высоте.

Наиболее упорное сопротивление австрийцы оказали на фронте Железной бригады. На левом фланге корпуса наступление совсем захлебнулось. Чтобы помочь ему и пробить себе путь, Деникин в течение трех дней вел бой, основная тяжесть которого легла на правое крыло бригады — 14-й и 15-й полки доблестного генерала Станкевича. К концу третьего дня город и станция Лупков с прилегающими высотами были взяты, противник разбит, некоторые его части уничтожены или попали в плен.

Начальник штаба Деникина заболел, его эвакуировали, ждали замену. Она появилась в виде худого тридцатипятилетнего полковника Сергея Леонидовича Маркова. Генерал слышал о Маркове, преподавателе русской военной истории в военных школах, специалисте по Петру Великому. Он разъярился, что ему подсунули преподавателя. Ему же нужен железный солдат!

— Мне рассказали, что этот желторотый полковник, — возмущался Деникин, — оказался не способным сесть на лошадь. Ему, видите ли, мешал какой-то вскочивший на неудобном месте фурункул. Зачем мне, командиру железных стрелков, такой начальник штаба? Срам, да и только! Так, адъютанта ко мне, немедленно телеграмму в штаб с протестом!

Но так как кипел бой, Антон Иванович отложил на вечер составление текста телеграммы с требованием об отзыве Маркова.

Два часа спустя из наблюдательного пункта Деникин увидел, как по направлению к нему трясется старая телега; едущий на ней, казалось, не обращал внимания на стрельбу, для которой представлял столь удобную цель. Он прибыл здоров и невредим. Это был Марков.

— Извините за транспорт, ваше превосходительство. Я другого не нашел ничего, а мне надо было очень поспешить! — отрапортовал полковник.

Генерал не стал посылать телеграмму…

После двух дней сражения город Лупков, наконец, заняли. Австрийцы все еще занимали Лупковский перевал, и положение 8-го корпуса оставалось тяжелым.

Расположенные высоко в горах деревушки и небольшие городки соединялись тропинками, которые, как только выпадал снег, становились непроходимыми для артиллерии и лошадей. Было 15 градусов ниже нуля. Подъем в колоннах на виду у противника, закрепившегося в деревнях, был бы настоящим самоубийством.

— К черту тропинки и деревни! — решает Деникин. — Мы полезем направо, минуем ущелье, затем спустимся, отрезав противнику дорогу к отступлению, и ему останется только сдаться. Но как быть с артиллерией и лошадьми? Пусть они остаются в Лупкове, их будет охранять один батальон, австрийцы подумают, что в городе вся бригада.

Распрягли лошадей, нагрузили их мешками с продовольствием и патронами, повели с собой под уздцы. 4000 стрелков перешли Карпаты и соединились со своими товарищами, которые, опередив их, вошли в Венгрию. Полки Деникина опрокидывали австрийцев, захватывая пленных, занимая деревни и опорные пункты, ворвались в город и на станцию Мезоляборч.

За Карпатский переход Железная бригада пленила 3730 человек. Это при боевом численном составе 4-й стрелковой бригады в 4000 штыков. Наши потери составили 1332 человека.

Операция корпуса, столь блестяще начатая, окончилась неудачей. Железная бригада до 30 ноября с боями еще подвигалась вперед, пока ее не сменили сибирские стрелки. Деникин получил телеграммы: «с горячей благодарностью» — от Верховного главнокомандующего, «с полным восхищением несравненной доблестью» — от корпусного командира. Генерал Брусилов телеграфировал Деникину: «Молодецкой бригаде за лихие действия, за блестящее выполнение поставленной ей задачи шлю свой низкий поклон и от всего сердца благодарю вас, командиров и героев стрелков. Перенесенные бригадой труды и лишения и славные дела свидетельствуют, что традиции старой Железной бригады живут в геройских полках и впредь поведут их к победе и славе».

Дорога на Будапешт, казалось, была открыта, но противник предпринял контратаку. Все приготовились к сражению, однако Брусилов отдал приказ об отступлении. Все неохотно отошли к перевалу.