Денис Давыдов

Меж тем его брат Евдоким побледнел, дрожащей рукой выстрелил неловко вслед уходящему зверю и – промахнулся.

Вдогон волку один за другим прогремели выстрелы. Но было уже поздно. Зверь, целый и невредимый, скрылся из глаз.

– С полем, Денис Васильевич! – поздравили его охотники. Удалой стрелок спустился в низину, побрел к ручью и приметил на краю оврага возле вывернутой с корнями громадной ели обглоданную кость и куриные перья. И тут два большеголовых волчонка мелькнули в кустах и скрылись под выворотнем.

Денис во весь дух пустился к Тимохе и горячо поведал ему и ребятишкам о логове.

Захватив с собой вилы и палки, они вскорости окружили волчий «дом». Пасечник прикрыл вход под выворотнем сермяжным мешком. А потом, сноровисто работая вилами, выкатил оттуда одного за другим пять волчат.

– Ну что, барин, порешим чертово племя? – спросил он Дениса, а сам тем временем крепко-накрепко завязал мешок, чтобы волчата не убежали.

– Нет, Тимофей, мне их жаль. Пускай до поры у нас в сараюхе поживут. Отец их в Москву свезет. Сказывают, там нынче волки в цене.

С той памятной охоты Денис с егерями, крестьянами и ребятишками не раз участвовал в облавах на волков. Вихревая скачка на коне, смекалка и меткая стрельба из дробовика – все эти охотничьи навыки, позволявшие чувствовать себя храбрым и сильным, словом, победителем, ой как пригодились ему потом в ратном деле.

Вечерами при свечах он допоздна зачитывался книгами из библиотеки отца по военной истории. Знаменитый Итальянский поход Суворова и неслыханный по смелости и отваге переход через Альпы в Швейцарию прославили русского полководца на всю Европу. Денно и нощно Денис грезил о военной службе.

Часть ВТОРАЯ

Дерзкие творения юного кавалергарда

Ужасен меч его Отечества врагам –
Ужаснее перо надменным дуракам!

Федор Толстой

Словно стайка быстрокрылых голубых стрекоз над рекой, пронеслись солнечные, резвые и беспечные детские годы Дениса. Настала юность. Следуя заветам Суворова, он избрал себе военное поприще. Семнадцати лет от роду, в 1801 году, Денис простился с отчим кровом в Москве. Отец и матушка благословили сына на прощанье и снарядили кибитку с тройкою гнедых коней и бородатым кучером Пантелеем на козлах. Родители дали Денису с собой четыреста рублей ассигнациями и отправили в Петербург на военную службу. Там он намеревался поступить в самый блестящий придворный полк конной гвардии – кавалергардский.

На всю жизнь запомнились Денису кони: гордые, вихревые, сильные, с бурыми подпалами в паху, маха широкого. Норовисто храпят, метят укусить – держи ухо востро! А у одного коня, Ястреба, черный, налитой кровью глаз навыкате.

Песни дорожные, известно, долгие, заунывные, ветровые. Затягивал их Пантелей в пути не торопясь, вполголоса. В особенности мила была ему протяжная ямщицкая «Лучинушка»:

– Лучинушка, лучинушка березовая!
Что же ты, лучинушка, не ясно горишь,
Не ясно горишь, не вспыхиваешь?
Али ты, лучинушка, в печи не была?
– Я была в печи вчерашней ночи,
Лихая свекровушка воду пролила,
Воду пролила, меня залила...

Начиналась «Лучинушка» грустью да сердечной тоской, а заканчивалась удалым разгульем да радостью от встречи с любимым.

Из-за малого роста зачисление в гвардию в северной столице прошло с трудностями. Родственникам пришлось пообивать пороги, похлопотать. Но, несмотря на преграды и огорчения, столь желанная военная служба забрезжила на горизонте в розовой дымке.

Бросившееся в глаза в утренней газете сообщение в траурной рамке о внезапной смерти после апоплексического удара известного всему городу шумными кутежами графа, погасило было на мгновение доброе настроение Дениса. И все же пылкому юному воображению рисовалась быстрая военная карьера, воистину головокружительная, полная волнующих обольщений и встреч, балов, восторгов, надежд. Полюбовавшись игрой солнечных лучей на заснеженной набережной Невы, ликующий Денис, в новеньком, с иголочки, мундире гвардейца, решил проведать своих петербургских родственников.

Первый визит новоиспеченный кавалергард нанес двоюродному брату и покровителю Александру Михайловичу Каховскому. С крепкой воинской закалкой, широко образованный офицер служил прежде в адъютантах у Суворова и проживал на Галерной. Однако вместо горячего поздравления с поступлением на действительную службу эстандарт-юнкером восторженный юноша, ценивший брата за «необыкновенно острый ум», услышал от него такие слова:

– Что за солдат, брат Денис, – говорил, едко посмеиваясь, Каховский, – который не надеется быть фельдмаршалом! А как тебе снести звание это, когда ты не знаешь даже того, что необходимо знать штаб-офицеру?