Департамент нераскрытых дел

Мод трижды перечитала письмо, прежде чем уяснила его смысл, и глубоко задумалась, оценивая положение зорким взглядом женщины с развитым чувством благопристойности. С одной стороны, речь шла о бедной квартирной хозяйке, нуждавшейся в деньгах, которые ей недоплатили. С другой – о чемодане с вещами погибшей девушки, которые, не представляя особой ценности для Джеральда, могли лишь вызвать у него мучительное ощущение неловкости.

«Я обещала ему забыть прошлые обиды. Что было, то быльем поросло. Он успокоился, остепенился, и наша жизнь наладилась. Не нужно ворошить старое».

У Мод слова никогда не расходились с делом, какие бы неудобства ни приходилось ей терпеть. Она отослала телеграфом миссис Лейн три фунта двенадцать шиллингов, а затем отправилась в полицейский участок и, показав суперинтенданту письмо, объяснила, почему вскрыла конверт.

– Моему мужу пришлось пережить тяжелое испытание, мистер Холл. Он дорого заплатил за свое недомыслие. Я не хочу, чтобы он узнал об этом письме, как и о злосчастном сундуке.

Двумя годами ранее Мод оказала услугу жене суперинтенданта, и сейчас была готова напомнить ему об этом, если потребуется.

– Дело в том, миссис Банстед, что теперь, когда вы показали мне письмо, я вынужден сообщить о сундуке в Скотленд-Ярд. Возможно, для проформы они захотят осмотреть вещи покойной.

– Я подозревала, что возникнут подобные осложнения, потому-то и отправилась прямо к вам, мистер Холл. Мне хотелось бы, чтобы этот сундук на станции забрали вы. Разумеется, издержки я оплачу. Делайте с ним все, что необходимо, а затем уничтожьте содержимое или продайте на какой-нибудь благотворительной ярмарке в помощь семьям погибших полицейских. Словом, распоряжайтесь этими вещами, как вам заблагорассудится; главное – не тревожьте моего несчастного мужа, он достаточно настрадался. Пожалуйста, я прошу вас, не нужно, чтобы этот сундук привезли в наш дом.

Неделю спустя сундук открыл инспектор Рейсон из департамента нераскрытых дел. Среди вещей покойной Пташки, помимо вороха одежды весьма приличного качества, он обнаружил большой запечатанный конверт с почтовым штемпелем Оксфорда, адресованный миссис Реннет. Внутри лежало три обычных конверта, также нераспечатанных, для мисс Чагфорд, с указанием адреса ее оксфордской квартиры. В одном из невскрытых конвертов оказалось письмо, написанное секретаршей Банстеда под его диктовку, то самое, о котором упоминалось в ходе следствия.

Прокатившись на такси к миссис Лейн, хозяйке квартиры в Паддингтоне, и совершив путешествие в Оксфорд, где он нагнал страху на Эми Фентон и заставил ее сказать правду, Рейсон явился в кабинет Карслейка с докладом.

– Чагфорд путалась и с другими мужчинами помимо Банстеда. Чаще всего она встречалась с полунищим художником по имени Реннет, снимавшим каморку в Паддингтоне. Когда Чагфорд уезжала к нему, ее подружка Фентон пересылала ей приходящие письма, складывая их в один большой конверт. Во вторник Чагфорд, узнав от Фентон о звонке Банстеда, взяла с собой револьвер, перед тем как отправиться к Реннету в Паддингтон. Она боялась, что Банстед явится на оксфордскую квартиру и заберет оружие. Фентон соврала на дознании, что пролежала все утро в постели: она поднялась в обычное время и, не зная, что Чагфорд собирается вернуться в тот же день, отослала ее корреспонденцию в Паддингтон в общем конверте, как обычно. Среди отправленных писем было и это.

Карслейк прочитал письмо, написанное под диктовку секретаршей Банстеда, и поинтересовался:

– Что-нибудь еще?

– А что еще вам нужно? – возмутился Рейсон. – Разве не видите, что козырь у нас в руках, сэр?!

– Нет, не вижу. Вы выяснили, что Чагфорд не получала письма Банстеда. И какое это имеет отношение к выстрелу?

– Выстрел значения не имеет. На дознании Банстед заявил, будто девушка упомянула о письме, написанном его секретаршей…

– Возможно, он сам рассказал ей о письме. Банстед мог спросить: «Ты получила письмо, написанное моей секретаршей?» В любом случае он будет утверждать, что сказал ей… хотя, разумеется, он ничего нам не скажет, поскольку мы не станем досаждать ему подобными вопросами! – Карслейк кашлянул и принял строгий вид старшего офицера. – Не хочу читать вам нотации, Рейсон, но вы тратите впустую массу времени, добросовестно и кропотливо выполняя совершенно бессмысленную работу потому лишь, что упрямо отказываетесь изучать нормы доказательственного права. Возьмем, к примеру, этот случай. Вам следует знать: какие бы горы лжи ни нагромоздил Банстед на дознании, они ни черта не стоят, пока вы не сможете доказать, что он лгал о том самом револьвере в той самой гостиной! А вы мне говорите, что выстрел значения не имеет!

– На полу в холле обнаружили следы пудры, – неуверенно отозвался Рейсон.

– Я читал об этом в протоколе. Вы хотите сообщить, что нашли такие же следы на крыше?