Департамент нераскрытых дел

Это был тяжелый шестизарядный револьвер, какими вооружали солдат британской армии в 1914 году. Барабан вращался против часовой стрелки, и если держать оружие перед собой, слева был виден край фланца гильзы одного патрона и почти полностью капсюль другого. То же и справа. Таким образом, стрелку довольно было одного взгляда, чтобы определить, сколько патронов расстреляно.

Барабан был полон. Из револьвера предстояло выстрелить всего один раз. Банстед не думал прибегать к ухищрениям с оружием – главная хитрость состояла в том, чтобы заставить Пташку выкрасть револьвер.

Высыпав на стол патроны, он положил их в коробку для документов и запер, а револьвер убрал в ящик стола, который оставил незапертым.

Весь февраль и март револьвер пролежал в ящике. Часть плана, представлявшаяся Джеральду простой, неожиданно оказалась неосуществимой, и в апреле он начал терять веру в себя, а в мае, все глубже погружаясь в тоску и уныние, стал задумываться, уж не сдаться ли. Более того, когда Пташка заявила, что устала жить с Эми Фентон и присмотрела себе небольшой домик в Оксфорде, он почти пообещал купить его и поселиться вместе, продав дом в Гродбери, и в одну из суббот они поехали осматривать дом.

Это был особнячок из шести комнат на южной окраине города. Владелец недавно умер. Дом продавался с мебелью и обошелся бы в тысячу восемьсот фунтов в случае быстрой продажи.

– Но тысячу можно выплатить по закладной, если у тебя туго с деньгами, – предупредила Пташка.

– Мы выкупим дом полностью или вообще не купим, – отозвался Банстед, понимая, сколь страстно ей хочется заполучить особнячок. В конце концов, дом вполне ему подходил, как и любой другой.

– Значит, если ты отправишь чек, как только мы вернемся, я смогу переехать уже в понедельник. Нет, лучше через неделю, чтобы привести все в порядок…

– К чему такая спешка? Мне нужно подумать.

Его нерешительность послужила причиной бурной ссоры, разразившейся вечером. Во время сцены примирения Банстед сказал Пташке, что та может оформить покупку на свое имя, а он ознакомится с договором и вынесет окончательное решение.

В понедельник днем, позвонив ему в контору, она радостно сообщила, что договор будет готов в четверг, и обещала принести его в тот же день вечером. Судя по ее тону, она не сомневалась, что дом Банстед купит. Он и сам так думал… до вечера. Уныло сидя у себя в кабинете после ужина, он обнаружил, что револьвер пропал из ящика.

Его тоска рассеялась в одно мгновение. Джеральд достал коробку для документов, вынул патроны и положил в карман.

В среду утром Банстед позвонил Пташке на квартиру. Трубку взяла Эми Фентон.

– Она в Школе искусств, мистер Банстед, и будет позировать обнаженной до половины первого, так что, полагаю, не сможет ответить на ваш звонок. Ей что-нибудь передать?

– Ну… видите ли, мисс Фентон, Пташка взяла мой револьвер… – Девица затаила дыхание, и Банстед понял, что это для нее не новость. – Думаю, она показала его вам. Конечно, она решила пошутить. Попросите ее спрятать оружие в безопасном месте. Если его похитит какой-нибудь жулик, неприятностей не оберешься.

Все складывается как нельзя лучше, заключил Банстед. Разумеется, Пташка не собиралась никого убивать, а просто задумала припугнуть трусливого любовника, чтобы добиться своего, о чем беспечно разболтала подружке.

Осталось нанести последний штрих, и предыстория «несчастного случая» будет завершена. Банстед вызвал секретаршу:

– Отправьте это письмо мисс Арабелле Луизе Чагфорд, адрес указан на конверте.

«Моя дорогая Пташка, это официальное предупреждение, записанное моим секретарем под диктовку. Я не намерен покупать тот дом в южном Оксфорде, что ты задумала приобрести. Таким образом, любые выплаты по договору о покупке тебе придется взять на себя.

Преданный тебе, Джеральд Банстед».

Его расчет был прост. Получив письмо в четверг утром, Пташка, разумеется, придет в бешенство и, желая отвести душу, выложит все Эми Фентон, а вечером, вне себя от ярости, явится к нему с договором, чтобы потребовать чек.

Пташка приехала в четверг вечером, взяв от станции такси, но вовсе не казалась сердитой и даже улыбалась. В руках она сжимала сумочку и длинный конверт с договором и, судя по всему, решила пустить в ход не угрозы, а ласки. Впрочем, это не имело значения.

Банстед взял у нее сумочку и раскрыл. Внутри в полнейшем беспорядке находились всевозможные мелочи, и Банстед не без труда нашарил в этой куче револьвер. На барабане виднелись пятна розоватой пудры, и часть ее просыпалась на ковер.

– Я отнесу оружие наверх и потом спущусь к тебе.