Департамент ночной охоты

Жаркое августовское утро было наполнено привычным городским шумом – рядом шуршали по мостовой машины, у зоопарка восторженно вопили дети, цокали по асфальту каблучки женских изящных туфелек. Откуда-то из-за кафешки доносился бархатный баритон – Элвис Пресли в миллионный раз призывал любить его нежно. Кобылин невольно представил себе Короля рок-н-ролла, представил, как тот аккуратно держит стойку со старым массивным микрофоном, похожим на кусок мыла, и двинулся дальше, вдоль забора, уже мурлыкая себе под нос эту прилипчивую песенку.

Несмотря ни на что, настроение у Кобылина было просто превосходное. Он чудесно провел вчерашний день, а сегодня с утра успел сходить по магазинам, открывая для себя лечебную силу шопинга. Ничего лишнего – только необходимое. И в самом деле, не идти же в Министерство в растерзанной куртке и драных джинсах? Ведь после вчерашнего танца с ведьмой его костюм превратился в лохмотья.

На этот раз Кобылин подготовился к визиту заранее. Его новый костюм был чернее ночи, а рубашка белее королевских простыней. Короткие волосы были подровнены в парикмахерской гостиницы так аккуратно, что беспорядочный ершик превратился в модную стрижку. На ногах – лакированные туфли, в руках – плоский кожаный портфель. Массивный. Солидный. Но изящный, с золотыми замочками. В таком не стыдно носить папки с пометкой «совершенно секретно».

Вышагивая вдоль решетчатого забора у здания Министерства, Кобылин незаметно хлопнул себя по карману. Кошелек на месте. А вот оружия – нет. Никакого. Сегодня это лишнее. Только бы кредитка была на месте – сейчас она нужнее любого пистолета.

Вообще Кобылин не любил тратить деньги. После года, проведенного в бегах, после всех ночевок на чердаках и в подвалах, он не то чтобы превратился в скрягу, скорее стал более экономным. Когда, благодаря таинственным покровителям, деньги потекли рекой, Кобылин не спешил их тратить. То есть, конечно, он тратил их, и еще как! Но не на костюмы, не на машины, не на телефоны последних моделей. Нет. Он делал необходимые вложения в оборудование, ну и не забывал делать тайники. Но вот сейчас, кажется, удовлетворив свою паранойю, он наконец потратил немного денег на себя и решил, что это, в принципе, тоже приятно. И это удивило его самого.

К проходной Кобылин подошел быстрым деловым шагом, на ходу доставая из кармана пропуск. Он представлял из себя обычную магнитную карточку, на поверхности которой была отпечатана его фотография и сведения о его месте работы. Этакое два в одном – и пропуск и удостоверение.

Все заняло несколько секунд – вертушка моргнула зеленым, охранник из-за стойки бросил на визитера ленивый взгляд, и через минуту Кобылин уже подходил к лифту, за которым скрывался вход в подвал. Он решил воспользоваться знакомой дорогой – той, по которой его провел Григорий. Возможно, через вход на территорию зоопарка было входить удобнее, но Алексей решил придерживаться знакомого пути.

Пробравшись через груды хлама, скопившегося у дверей, ведущих в подвал, Алексей заметил, что сломанные стулья и кресла пропали. Похоже, кто-то взялся наводить там порядок. Пожав плечами, он двинулся дальше – как и в первый раз, миновал запертую дверь, прошелся по старой лестнице. Карточка открыла ему помятую дверь, и на этот раз подземелье, уходящее под зоопарк, не произвело на охотника такого гнетущего впечатления, как в первый визит. Топая по влажному каменному полу, Кобылин даже поймал себя на том, что он все еще мурлыкает себе под нос мелодию Элвиса.

Ему не хотелось в этом признаваться – даже самому себе, – но встреча с ведьмой пошла ему на пользу. Все напряжение последних месяцев, копившееся внутри, все проблемы и печали вылились в огромный ядерный взрыв эмоций. Выплеснувшийся на ведьму, которая, собственно, была не прочь испытать это воздействие. Алексей даже мельком успел порадоваться, что вся накопившаяся ярость вылилась на ведьму, – он был немного не в себе, и, пожалуй, обычной девчонке пришлось бы несладко. Синяками она бы не отделалась – перелом пары ребер был ей обеспечен. Но, как бы хорошо все это ни было, больше такое не должно было повториться. Никогда.

Завидев знакомую приоткрытую дверь, что вела в подземный кабинет, Кобылин остановился. Быстрым и точным движением он достал из портфеля губку для обуви, наклонился и тщательно вытер ботинки. Наведя лоск, он этой же губкой вытер даже подошвы, отшвырнул губку и, сияя штиблетами, двинулся к заветной двери.

– Нина Ивановна! – произнес он, постучав согнутым пальцем в дверь. – Это Кобылин. Можно?

Он не сомневался, что пожилая упырица почуяла его еще пару минут назад. Но – надо играть по правилам. Это учреждение с большой буквы. В таких местах свои ритуалы.

– Входите, – раздался строгий голос.

Кобылин вежливо просочился в кабинет. Он ничуть не изменился – темное помещение, огоньки серверной стойки в углу, тихий шорох вентиляторов. Вот только на этот раз чайник стоял не на сейфе, а на столе, около ноутбука.