Депеш Мод

— Да, — говорит Чапай, — да. Одним словом, товарищи из донецкого обкома подвели под всё это экономическую основу, пересчитали всё, сделали серьёзные мониторинговые опросы, — Чапай достает какие-то сшитые бумаги и машет ними в воздухе, —выходит так, что существующая общественная инфраструктура, вся теперешняя база капитала, способна сама себя прокормить, как минимум, на протяжении ближайших 67 лет.

— А потом?

— Ну, что потом? — теряется Чапай. — Потом что-то придумается. Теория в принципе новая, ещё не апробирована на практике, в неё реально внести какие-то коррективы. Но в общем, — повторяет он, — не стоит заморачиваться на дальнейшем наращивании производства, наоборот — производство стоит максимально сократить, законсервировать, одним словом, а природные ресурсы — максимально экономить, поскольку на ближайшие 67 лет хватит и того, что уже есть.

— Прикольно, — говорю. — Мне особенно про торговые центры понравилось. И про фермы, — говорю я Собаке.

— Да, — соглашается Чапай, — идея очень правильная. Главное — справедливая, безо всяких там капиталистических наёбок.

— Подожди, — говорю я, — но как этот твой пых сможет всё это контролировать, ведь существует куча вещей, которые всё равно требуют централизации.

— Например? — спрашивает Чапай.

— Ну, я не знаю. Транспорт там, например. Метро.

— При чём здесь метро?

— Ну, не метро, — отступаю я. — Но, скажем, авиакомпании. Как твой пых их будет контролировать?

— Авиакомпаний не будет.

— Как это не будет? — удивляюсь я. — А как же народу летать?

— А зачем ему летать? Какая от этого РЕАЛЬНАЯ польза? Вот ты, — давит он на Собаку, — летал когда-нибудь самолётом?

— Нет, — отвечает Собака, — я на трамваях в основном.

— Вот, — произносит Чапай, — и так большинство населения. Авиалинии, аэропорты, стюардессы — это фикция. На самом деле в этом нет РЕАЛЬНОЙ потребности, понимаешь? Нужно оставить только то, в чём есть РЕАЛЬНАЯ потребность.

— Хорошо, — говорю, — а армия?

— В армии тоже нет РЕАЛЬНОЙ потребности. Какая польза от армии? Армия создана лишь для того, чтобы оправдывать в наших глазах целесообразность своего существования. Для этого время от времени организовываются войны, бомбардировки, революции, работает оборонный комплекс, накапливается научно-технический потенциал, создаётся система пропаганды. Но РЕАЛЬНОЙ потребности в этом нет, если армию распустить, общество и дальше будет нормально функционировать, понимаешь, следовательно, в ней просто нет ПОТРЕБНОСТИ.

— Хорошо, — снова говорю я, — а органы?

— Что? — надпивает Чапай из своей кровавой банки.

— Ну, внутренние органы. Милиция, полиция, гэбэ, цэрэу, я не знаю. Это что — тоже фикция?

— Да, это тоже фикция.

— Гэбэ — это фикция?

— Фикция.

— Точно?

— Абсолютно.

— Мне это нравится, — говорю я.

— Вот ты когда-нибудь, — продолжает Чапай терзать Собаку, — сталкивался с кгб?

— Да, — неожиданно говорит Собака, — к нам когда-то в школу, я уже учился в десятом, приходил гэбешник. Рассказывал про работу, агитацию развёл. Что-то про президента говорил.

— И что?

— Ничего. Мне, в принципе, понравилось. Я к нему потом в коридоре подошёл, говорю, командир, а к вам на работу устроиться можно? Он меня послал. Говорит, у тебя изо рта сильно воняет, чтобы в гэбэ служить. Ну, и всё.

— Вот видишь, — поучительно говорит ему Чапай. — Все силовые структуры работают ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО на поддержку собственной жизнедеятельности, они ничего не производят, от них нет ПОЛЬЗЫ. Если завтра гэбэ закрыть, не изменится ничего. Ничего не изменится, если открыть или закрыть границы, если распустить дипломатов — запросто можно жить без внешней политики. Без внутренней, в принципе, тоже. Можно жить без админресурса — вместе с исчезновением админресурса исчезают все те проблемы, для решения которых он создан. Не нужны конторы, жэки, управы, администрации— соответственно не нужна никакая документация, и наоборот. ЗРЯ контролируют весь тот минимальный производственный процесс, который аж на целых 67 лет обеспечивает жизнедеятельность общества. Всё остальное — от лукавого, — победоносно говорит Чапай и передаёт мне новую папиросу, но я уже ныряю вслед за другом-Васей и вижу, как Вася погружается всё глубже и глубже, отталкиваясь от тяжёлой синей воды руками и ногами, и я вижу перед собой лишь стоптанные подошвы его старых кроссовок, за ними я и плыву и слышу уже оттуда