Депутатский запрос

Каждому человеку рано или поздно захочется кому-то поведать, с кем-то поделиться, просто похвастать содеянным втайне, будь то хорошее дело или плохое, похвальное или предосудительное. Разговоры о том, что Князева снимают, разбудили такое желание у Николаева, и похвастать он решил не первому встречному, а Василию Глыбину, хоть и не близкому, но дружку давнему и, как мастеру, уважаемому. Тем более что и повод для встречи был: приближалось время заготовки дров, а у Николаева еще прошлой зимой отказала бензопила, и мужики сказали, что у Глыбина есть запчасти, — надо было сходить в Бугрово, авось выручит. Естественно, такое дело без «смазки» не делается, и Николаев купил бутылку «вьетнамской рисовой», благо в сельмаге этого добра навалом и в ассортименте.

Глыбин только прибрался по хозяйству и собирался жарить на завтрак яичницу. Шурин на целый день уехал в Вязники. Одному в доме было скучно, и Василий обрадовался приходу Николаева.

— Здорово, Третий. Недаром, понимаешь, сорока с утра стрекотала. Вот и гость. Снимай бекешу, проходи. Ты, похоже, тоже в отпуске. Маета, брат, без дела.

— Без дела-то, вижу, не сидишь, — заметил гость, неспешно раздеваясь и скидывая у порога грязные сапоги. — Не буду грязи добавлять, один обитаешь, женка что, в самом деле за сиделку поехала? Да-а, слышь, жизнь, она такая штука: ходишь-ходишь, бац — и на больничной койке. Ты это, сгоноши-ка чего-нибудь закусить, я тут с отпускных захватил… ненашенская, сорок пять градусов, забористая, говорят.

— Это можно, за этим делом не станет. Как раз яичницу собирался… Самая мужицкая пища. В смысле скорости и, как говорится, калорийности. Ты из дому или в Вязниках был?

— Из дому. По делу к тебе. Пила отказала, а зима, сам знаешь, вот-вот…

— По какой причине?

— Детально не скажу, не разбирал еще. Кинул в сарае, так и лежит. Мотор, конечное дело… Ты же вроде новую достал. Сенька информировал…

— А ты чего не достал? Под мясо в магазине были.

— Видишь ли, Вась…

— А, зятю на машину квитанции копишь, ясно. В таком разе выручить придется. Машина — дело стоящее.

Они сели за стол, выпили, и тут Николая Третьего потянуло на откровенность.

— Не гони, спешить некуда. Скажи ты мне, Вась, как другу, чего это вас с Никитой потянуло за Князева вступаться? Ну, в мастерской вы правильно объяснили, я спорить не стал, только за душой у тебя, как я соображаю, другой расчет.

— Почему ты решил, что другой? Не первый год знакомы, знаешь, что в тайне расчетов не держу.

— Ну это как сказать. У каждого свой расчет, который незачем объявлять. Но я так соображаю: не выгорит у вас, не вам со Стремуткой тягаться. Постановление правильно вынесено. Хочешь, скажу, кто ему крылья обломал? Давай выпьем, коль налито, и скажу.

Глыбин насторожился: гость пожаловал с чем-то важным. И решил дать ему выговориться. По правде говоря, он и мысли не допускал, что Николай Третий имеет что-то против директора, никто не слышал от него хулы или недовольства какого, в разговоры не лезет, на собраниях молчком, делает свое дело — ни к нему претензий, ни у него.

— Никто Князеву никаких крыльев не ломал, не завирайся. Если ты имеешь в виду доносы, так это — тьфу, сегодня не прав — завтра хвалить будут.

— За нарушение порядка никогда хвалить не будут, ты это запомни. Как депутату, тебе положено знать. Ты помнишь тот случай, с оплатой за комбайнера, когда меня надули?

— Когда это было? При царе Горохе?

— Не при Горохе, а при Князеве. Скостил он с меня тогда побольше тыщи. Сам встревал в это дело, забыл, что ли?

— Мало ли я во что встревал… Ну и к чему ты это волокешь, забытое?

— Для тебя забытое, а для меня незажитое. Я тогда сказал себе: всё, Князев, ты с меня скостил — я с тебя сдеру. Погляжу, как ты со своего кармана потянешь.

Тут Глыбин и не сдержался, его обожгла догадка.

— Ты? Так это, значит, ты строчил?

— Не кипятись. Не строчил, а сигнализировал. В интересах государства.

— Слуша-ай, ты ж гад! Подколодный гад! Исподтишка…

Николаев захохотал. Щерясь вставными зубами, он хохотал Глыбину в лицо, наслаждаясь его растерянностью. Захлестнувшая Глыбина злость была действительно от растерянности: «Вот это да-а!!. Вот это сюрприз! Какая же ты сволочь, Николай Третий, столько лет мстить! И под каким видом: в интересах государства, а! Подумать только!.. Пилы просить пришел. Врешь, никакой пилы тебе не надо, ты пришел ткнуть меня носом в дерьмо. Ну поглядим, что ты дальше запоешь…»

Глыбин заставил себя умерить свой гнев.

— Та-ак, приятель… Сигнализировал, значит? И наверно, подсчитал, сколько Князев выложил штрафов? Говори, подсчитал?

— А ты как думал? С лихвой… Кожанку-то потертую не на что сменить. На женке-то одни штаны, как напялила, так и не сымает. Вот так, Глыбин. Кто из нас борец за правду, это еще поглядеть надо.