Деревенская газета

– Видите ли, это будет преинтересная вещь. Вы будете знать, во-первых, все, что ни случится в ваших окрестностях, во-вторых, тут будут подниматься разные вопросы…

– Извините, – промолвила Василиса Антиповна, – я не могу ничего сообразить… Я вам лучше после отвечу…

– Ну, а мне позвольте получать, господин Галкин, – подхватила другая помещица, – только чтобы не было сатирического в этом журнале… Вы козней не строите ли над нами?..

– Боже сохрани! Смею ли я подумать… Я, кажется, помещик…

– Что это издается? – спросил подошедший к Галкину офицер.

– Деревенская газета… Не угодно ли быть сотрудником?

– Извольте… Я вам пародию представлю на нашего ротного.

– Что это, может быть, ругательное?..

– Ругательное! Но мило!

– А как того… называется эта газета? – перебил хозяин, несший в боковую освещенную комнату колоду карт.

– Да хоть «Борей», или как угодно…

– Нет лучше «Револьвер» или «Эскадрон»… Вот «Якорь»… ну, мало ли можно придумать?

В гостиной дамы окружили любительницу русских песен и упрекали ее в том, что она не изъявила прямого желания получать газету Галкина. Но она отвечала, что причиною тому было опасение, что раз в одном уезде издал кто-то, вместо газеты, глупость какую-то.

– А вот мы у него потребуем программу, – вскричали дамы и послали одного помещика к Галкину – просить программу. Помещик принес целое объявление.

– «Милостивые государи, – читал помещик, стоя у лампы и отдуваясь, – милостивые государыни!.. Россия на пути своем к просвещению так рванулась вперед, что Гоголь ей сказал: „Русь! куда ты мчишься?“ При виде такого всеобщего морального движения, мы уверены, умы многих просвещенных и передовых людей заняты в настоящее время вопросами: „Отчего в наших русских селах и деревнях до сих пор не явится ни одной газеты, которая бы служила, так сказать, оружием, бьющим во все внутренние стороны деревенской жизни?.. Отчего это?“ – спрашивают передовые люди. – Но нет ответа…

Милостивые государи! Откликнемся первые мы на эти безответные вопросы и на эту народную нужду: создадим газету! Да зарядим ее хорошею гласностью!.. не тою, однако, что марает без разбору все лица, не исключая и благородных, а чистою и вместе легкою… В нашей душе кроется одна надежда, что со временем мы будем главною причиною того, что повсюду распространятся сельские газеты И (что мудреного?) Россия вдруг превратится в Северо-Американские Штаты!..

Не слышите ли вы, милостивые государи, в этом последнем слове магического обаяния для вашего просвещенного ума!.. Не замирает ли ваше сердце при виде той высоты, на которую я вам сейчас указал!.. Но… авось бог милостив…

Милостивые государыни! Вы первые громко откликнетесь на мой зов – я убежден!.. Ваши сердца, одаренные от природы чудесным пониманием всего прекрасного, – повторяю – я убежден, сольются в один аккорд искренней радости при одном намеке на Мое предприятие…

Итак, милостивые государи!.. Но уже вы своим орлиным оком проникли в глубину моего намерения, и я заранее счастлив… Я издаю газету!..

Галкин»

По окончании чтения все решили, что объявление очень умно написано и что Галкин человек очень образованный.

– А это он что-то важное затевает!.. – сказала одна помещица другой.

– Уж я не знаю!..

– Ну, важного здесь немного… – сказал помещик, читавший объявление, – так пишут все объявления – витиеватым слогом! Тут обыкновенно и Русь вперед и назад, и всякая всячина…

Начался ужин. О газете Галкина знали уже все.

– Какая же будет программа? – спрашивали помещики.

– Программа, господа, зависит от вас, – сказал Галкин. – Избирайте какую угодно…

– Только чтобы гласности не было! – раздались голоса.

– Вместо нее можно сделать отдел под названием: «Дневник происшествий», – предложил Галкин.

– Да вы смотрите, господин Галкин, не вздумайте с нами чего-нибудь сыграть!

– О господа!.. как вам не стыдно… Просто хочу разогнать вашу скуку, – а вы что говорите!..

– Это хорошо! Это, господа, Галкин придумал славно! Газета у нас будет вроде домашнего альбома. Тут я помещу о своей молотилке, – сказал хозяин.

– Да, вообще эта газета может иметь всемирную славу! – заметил один помещик.

– А как вы думаете? Очень может быть!..

– Главное – личности не задевать! – кто-то произнес.

– Не в личности дело, а что газета может отозваться на всю Россию… А Галкину во всем можно довериться.

Некоторые из дам обещались писать. Хозяйка сказала, что она пришлет Галкину сочинение своего девятилетнего сына, который недавно написал восход солнца. Другая помещица тоже обещалась прислать Галкину сочинение своей двенадцатилетней дочери.

– А вы, господин Галкин, – говорил один помещик при прощании, – можете в газете сделать небольшой отдел для гласности и там легонько касайтесь – приказчиков, становых… Через это газета будет серьезней.

Вообще газета была принята благосклонно.

III