Деревенская газета

В комнату к Галкину вошел помещик Ерыгин.

– Мое почтение, – сказал Галкин, – давно вас не вижу… Ну, что новенького?.. слышали про газету?..

– Слышал, слышал, – сказал Ерыгин и затворил за собою дверь. – Превосходно, батюшка, вы выдумали; я приехал нарочно к вам: сделайте одолженье (Ерыгин начал шепотом)… обяжете меня; мы как-то с Хоботовым поссорились; он возьми раз ночью – отправился к моему дому и всех собак борзых перестрелял… Клянусь богом!.. Ведь вот разбои какие!.. Я бы и судом это дело повел, да улик налицо нет… Я это, однако, не оставлю так… А покамест вы на него составьте что-нибудь, – да пожестче! Да, черт возьми!.. Ну, ради самого Христа!..

– Ведь, господа, рассудите, – сказал Галкин, – этак у нас газета превратится – я не знаю во что…

– Да ничего!.. Вы там сделайте с благородною целью… Назовите: «Гласность».

– А там поручик Загвоздкин на вас просит написать…

– Пускай его!.. Вы только Хоботова залепите.

– Отчего вы сами не напишете?..

– Я не могу!.. Клянусь вам… не могу писать… У меня, ежели я стану писать, пойдет и подлец и скот, – не могу!..

– Ну, мы увидим. Вы же, между прочим, напишите сами и покажите мне после…

Не прошло получаса после того, как Ерыгин уехал, к Галкину явился Кобелев – помещик.

– Я вот вам написал статью о воспитании, – начал басом помещик, – но дело не в том; я прошу вас, скажите в газете следующее: у одного человека помещик Куро-паткин стог сена украл… так-таки буквально украл… И добавьте, что такие поступки называются низостию… До свидания…

– Для чего же вы меня-то заставляете писать? – спросил Галкин.

– А для чего же вы затеяли газету? Ну, так я сам напишу…

– Да уж лучше вы напишите; только полегче, Прохор Прохорыч.

– Я посмотрю… А то прямо озаглавлю статью: «Вор!»

Через неделю деревенская газета была готова. Галкин разослал ее, куда только мог: всем своим знакомым, даже некоторым дворникам и приказчикам.

VI

ДЕРЕВЕНСКАЯ ГАЗЕТА

Программа

1) Современные вопросы.

2) Изящная литература.

3) Сельское хозяйство.

4) Дневник происшествий и слухи.

5) Стихотворения.

ЖЕЛАНИЕ

(Поcв. m-me Хоботовой)

Луна, прошу, укрой свой луч
Там дальше, дальше среди туч.
Во мраке ночи мне милей
С прелестной девою мечтать,
Во тьме приятнее мне с ней
Средь поцалуев засыпать…
Тогда лишь жизнь мне так приятна,
Душа желания полна…
Меж тем, как бы сквозь сон, – невнятно
Мне про любовь твердит она…
Луна! прошу, укрой свой луч
Там дальше, дальше среди туч.

Рот. ком. Ведеркин.

СЦЕНА

У редакции «Деревенской газеты» на крыльце сидит с пасмурным видом лакей. Перед ним без шапок стоят два мужика.

Лакей. Разве не слыхали? – газета издается… сочинения пишут.

Мужик. Про кого?

Лакей. Про кого? Про вас!

Мужик. Что пишут?

Лакей. А то, что вы никакого просвещения не имеете… И натурально, это предписание прочтут помещики, потом становые, и все утвердят, что вы точно народ ничтожный… Грубости в вас дюже много…

Мужик. А дальше что?

Лакей. Дальше пошлют это доказательство к военному начальству.

Мужик (помолчав). Зачем?

Лакей. Это спроси у военного начальства; уж наверно этого дела не пропустят даром…

Мужик (печально). Ну, за что же?

Лакей (сердито). Говорю-за невежество ваше! Ежели бы вы себя вели деликатно, ничего бы этого не было….

Уч. Вьюгин.

ДНЕВНИК ПРОИСШЕСТВИЯ

9 июля. В наши окрестности вступил Г-ский полк, – с чем и поздравляем почтенную публику.

11 июля. В селе Утине совершалось поминовение по дьячку Андронову. Звонкий голос покойного и усердие к службе, без сомнения, долго будут жить в памяти утинских прихожан.

12 июля. В деревне Шинках суд производил следствие по повесившейся бабе и нашел, что баба лишилась жизни по причине сумасшествия. Суд обедал у приказчика. После обеда, говорят, становой пел песни…

13 июля. Помещик X. давал вечер, на котором было до 25 человек гостей; играли в ералаш; молодые люди танцевали и выказывали в танцах необыкновенную ловкость и даже силу… В гостиной читали объявление о «Деревенской газете»… Ужин был отменный; было до трех сортов вин: херес, сотерн и кагор…

14 июля. В селе Горлове был храмовой праздник. Одна помещица, приехавшая к обедне, была одета великолепно: ее белое платье, при ярких лучах солнца, представляло невыразимое зрелище… Эта дама на паперти объяснялась с другою дамой на французском диалекте, и между ними слышались следующие иностранные слова: «вузавэ резон, о жур дюи[3] и сэ врэ», что также составляло особенную прелесть среди толпы мужиков и баб… (Продолжение ниже.)

О НЕВЕЖЕСТВЕ МУЖИКОВ

(Статья помещика Ерыгина, направлена на некоторую личность)