Деревенская история 2

– И давно ты этим занимаешься? – поинтересовалась Нина Михайловна, пробираясь по дорожке к задней части дома.

– Чем? – не поняла вопроса Рукавишникова.

– Сниманием на видео всего подряд и выкладыванием в интернет.

– Уже больше полугода. И вы знаете, я достигла уже очень больших успехов. Мои видео всегда в тренде, и я уже даже получила серебряную кнопку.

– Что за кнопка такая?

– Награда от Ютуба каналу, достигшему 100 000 подписчиков.

– Мда… – неопределённо произнесла Штольц.

Кристине тяжело было идти. Дело в том, что длинные каблуки то и дело проваливались в землю. Благо, земля ещё была сухая.

– А образование у тебя-то есть? – спросила Нина Михайловна, которая в своих резиновых сапогах пёрла как танк.

– Конечно. У меня три неоконченных высших.

– Надо же, это теперь за образование считается. А почему не окончила?

– Понимаете, я не хочу загонять себя в рамки. Я хочу развиваться как творческая личность, а для этого необходимо иметь только талант. А он у меня есть, а остальное всё – ненужные вещи.

– Пришли, – Штольц остановилась возле вольера с курами.

– Ой какие хорошие! – заверещала Кристина. – А как их зовут?

– Муся и Дуся.

– А можно мне туда, внутрь?

Штольц пожала плечами и открыла дверь вольера. Кристина зашла в вольер и принялась тыкать телефоном в куриц, пытаясь снять крупный план. Птицам это не очень нравилось. Они недовольно косились на девушку и кудахтали что-то на своём, курином.

«Три курицы в клетке, – тихо произнесла Нина Михайловна. – Мои-то, правда, поумнее будут».

Вдоволь наснимав куриц, девушка вышла из вольера.

– Спасибо вам!

– Да не за что.

– Кстати, как вас зовут?

– Нина Михайловна. Ты заходи когда захочешь. Тариф тот же.

– Хорошо, буду иметь в виду. Спасибо вам ещё раз, а сейчас мне нужно бежать, впереди ещё куча дел.

– Каких же?

– Смонтировать видео и выложить ролик в интернет.

– Ну беги-беги, только осторожней, – произнесла Нина Михайловна, провожая девушку. – А ты сама откуда?

– Я сама из Москвы, но сейчас в творческом отпуске…

– Да я помню, – перебила её Штольц, – тут-то где поселилась?

– В самом большем доме, – с гордостью ответила Кристина.

– В доме адвоката значит. Одна приехала?

– С мужем.

– Тоже блогер?

– Нет, что вы, – ответила девушка, остановившись возле калитки, – он у меня бизнесмен. У него несколько магазинов и аптек в Москве. Фёдор Рукавишников, может, слышали?

Нина Михайловна на миг изменилась в лице.

– Фёдор Михайлович? – спросила она.

– Да-да, – закивала Кристина.

– Нет, не слышала, – ответила жёстко Штольц.

***

Дед Витя сидел на лавке возле своего дома и задумчиво курил. Время было послеобеденное, он совсем недавно плотно поел и сейчас, деловито развалившись на лавке, насыщал организм никотином и одновременно переваривал еду. Открылась калитка, и в проёме показалось фигура Берестова. Тузик дежурно гавкнул два раза и успокоился.

– Доброго дня, Виктор Иванович.

– Здорово, Степаныч, коль не шутишь.

Николай Степанович пересёк двор и уселся рядом на лавку.

– Ну, рассказывай, чего припёрся? – произнёс Ионов.

– Да так, по-соседски в гости зашёл.

– Ну-ну. Как там, кстати, тебя Галина твоя вечером встретила?

– Не поверишь, обрадовалась жутко.

– Чего это?

– Ну, что я с рыбой пришёл. Рыба хоть и маленькая, но всё же рыба. Она на радостях мне даже рюмочку перед сном налила.

– Во как!

– Ага. Рада, что я не такой оказался.

– Ты колготки-то ей вернул?

Николай Степанович на миг задумался, засунул руку в карман телогрейки, пошарил там и извлёк наружу скомканные колготки.

– Забыл.

– Ты лучше поскорей их верни, а то Галина у тебя – женщина с фантазией, мало ли ещё чего надумает себе.

Берестов кивнул и убрал колготки обратно.

– А ты чего такой грустный, Виктор Иванович?

– Да так, – махнул рукой дед Витя.

– Да ладно, расскажи, может, помогу советом каким.

Ионов задумчиво затянулся папиросой:

– Понимаешь, Степаныч, не так я себе представлял совместную жизнь с Ириной Николаевной.

– А что так?

– Вот ты думаешь, почему я тут сижу курю? Потому что она мне в доме курить запретила.

– Беда, – протянул Берестов.

– И не говори. И потом ремонт этот. Я понимаю, конечно, что она всё это из добрых побуждений, но мне-то от этого не легче.

– И что думаешь делать?

– Терпеть, – ответил Ионов, туша папиросу. – Я же люблю её. И потом готовит она вкусно, а покурить – покурить можно и на улице.

– Кстати, не угостишь папироской, Виктор Иванович? – как бы между делом спросил Берестов.

– А твои где?

– Дома забыл. Не бежать же теперь за ними обратно.

– Ты бы бросал курить, Степаныч, – произнёс дед Витя, доставая пачку и протягивая её Берестову. – Это вредно и в первую очередь для меня.

– Почему для тебя?

– Потому что папиросы денег стоят, и каждый раз, когда я тебя угощаю, я наношу удар по своему бюджету. Согласен?

Николай Степанович улыбнулся и прикурил от зажигалки.

– А Ирина Николаевна твоя сейчас что делает? – спросил он, выпустив клуб дыма изо рта.

– Да к Нине Михайловне пошла. Говорит, с ней что-то неладное происходит. Дескать, грустная.

– Так осень же.

– Вот и я ей про то.

– Кстати, вспомнил чего, – Берестов хлопнул себя по коленке, – статью одну в газете очень интересную прочитал.