Деревенская история 2

– Опять про таблетки?

– Да нет, – Николай Степанович достал из кармана сложенную в несколько раз газету.

Он неспешно развернул её и принялся читать: «Анатолий Сергеевич Дункарь, житель села Новоогородово, выиграл в лотерею десять миллионов рублей. Как говорит сам Анатолий Сергеевич, лотерейный билет он купил просто так, счастья попытать, и уж никак не ожидал, что выиграет, тем более такую крупную сумму».

– Повезло мужику.

– И не говори, – сказал Берестов, складывая газету и вновь убирая её в карман. – А вот ты бы с такими деньгами что сделал?

– У меня таких денег никогда не будет, – вздохнул Ионов.

– Ну а если представить?

– А если представить, то машину бы купил.

– А ещё?

– Украшения какие-нибудь золотые Ирине Николаевне.

– А ещё?

– Внукам и детям по чуть-чуть бы раздал, а оставшуюся часть в банк бы положил, под проценты. А может, и вовсе бизнес бы какой открыл.

– А может, тоже попробовать? – мечтательно произнёс Николай Степанович, туша папиросу.

– Что попробовать?

– Билеты купить, лотерейные.

– Да не, – махнул рукой дед Витя, – не выиграешь ты ничего.

– Это почему же?

– Так враньё это всё.

– Ну враньё не враньё, а человек вот выиграл. В газете ложь писать не будут.

– Ты и про таблетки то же самое говорил, помнишь?

– Ну, таблетки – это одно, а лотерея – это совсем другое. Может, и повезёт мне на старости лет.

– А может, и мне попробовать? – почесал подбородок Ионов. – Я так-то ещё тот везунчик, может, и я чего выиграю.

– И я про то, Иваныч, я же дело говорю.

– Решено, – хлопнув в ладоши, сказал дед Витя, – завтра в город, за билетами.

***

– Думаешь, это он? – спросила Ирина Николаевна.

– Уверена. От этой сволочи даже здесь покоя нет.

– Может, просто однофамилец? – предположила Побелкина, окуная чайный пакетик в кипяток.

– Ага, а ещё одноимёнец и одноотчественнец.

– Ну, даже если это он, то что с того?

– А ничего, просто видеть его не хочу, – ответила Штольц и закинула плитку шоколада в рот.

– Допустим, это твой бывший муж, – сказала Побелкина, делая глоток чая, – и что с того? Расстались вы с ним мирно, алименты ребёнку до восемнадцати лет он платил исправно, плохого про тебя ничего не распускал. Или ты просто завидуешь?

– Чему? – спросила Штольц, закидывая ещё одну плитку шоколада в себя.

– Тому, что он не спился без тебя, не упал на самое дно, а стал состоятельным человеком и имеет молодую жену.

– Да бог с тобой, Ира, какая зависть?! Ты вообще эту дуру видела? Блогер, видите ли, она. И тому, что у него всё хорошо в жизни, я тоже очень рада.

– Тогда что?

– Просто тех людей, которых я вычёркиваю из жизни, я не хочу больше встречать нигде и никогда.

– Да-а, не хотела бы я с тобой поругаться.

– Вот и не ругайся.

– Делать-то что будешь? – спросила Ирина Николаевна, глядя на подругу.

– А почему я должна что-то делать? – возмутилась Штольц.

– Ладно, не кипятись, – успокоила её подруга. – Хочешь, завтра в город съездим? По магазинам пошляемся, развеемся.

– Не знаю, – ответила Штольц, доедая остатки шоколада. – Поехали.

***

Поздно вечером Ирина Николаевна рассказала Ионову, что в дом Хитрова заселился бывший муж Нины Михайловны. Дед Витя эту информацию воспринял без интереса. Он вообще весь вечер был задумчив. И только узнав, что Ирина Николаевна и Штольц собираются завтра в город, тут же оживился и напросился вместе с ними. На вопрос о том, зачем ему в город, дед Витя лишь отмахнулся и сказал, что надо.

Глава пятая Михаил Афанасьевич

Легковой автомобиль остановился на середине деревни. Было раннее утро. Из машины вышел мужчина и принялся оглядываться. Он был высокого роста, широкоплечий, одетый в чёрное пальто, шапку, брюки и ботинки. На вид ему было лет тридцать, а может, и сорок, а может, и не то, и не другое. Шапка вообще такой предмет гардероба, который будучи надетым, зачастую не даёт не то что точно возраст определить, а порой и пол.

Вдалеке навстречу мужчине шёл Берестов. У Николая Степановича вообще был удивительный нюх на новые лица в деревне. И вроде делал он это не специально, но именно его одним из первых встречал любой, кто впервые посещал Смородиновку.

Мужчина подождал, пока Берестов поравняется с ним, и поздоровался. Николай Степанович остановился и удивлённо заморгал глазами. Дело в том, что это он обычно здоровался с людьми первым, а не наоборот.