Деревенская сага. На круги своя, или под властью желания

Вдруг откуда-то сбоку пронесся черный вихрь, развернув вокруг своей оси официанта, несшего поднос с грязной посудой, отчего тарелки с громким звоном попадали на плитку пола, рассыпаясь фарфоровыми брызгами в разные стороны. Звук вышел оглушительнее выстрелов.

— Так вот ты и попалась, — вскричал мужчина с явным кавказским акцентом. — А говорила, что у тебя никого нет. Я его сейчас…,- дальше шло нечто несвязное.

Незнакомец ухватил за шиворот Расула, вздергивая его на ноги, для того, чтобы в следующий миг впечатать со всей силы кулаком в лицо. Ничего такого не ожидающий Каримов только и успел как увести голову чуть в сторону, из-за чего удар пришелся по касательной, но все же задел по уху.

— Му-жик, ты че-го? — донеслось до Юлии, вскочившей со своего места, впрочем так же сделали почти все сидящие в зале.

И тут началось настоящее представление в лучших традициях Голливуда.

Расул только успевал уходить от ударов, пытаясь выяснить почему ни с того ни с сего на него напали, когда ничего этого не предвещало.

Его противник лишь матерился, выкрикивая, что убьет Расула, называя его почему-то «подлым изменщиком» и «жирным козлом».

С последним обвинением Юлия была совершенно не согласна, поскольку мужчина был подтянут, без грамма лишнего жира, что явно подчеркивалось одеждой да и сам он многое умудрился не так давно показать.

Когда Расулу по всей видимости надоело уходить от ударов, а словесные увещевания на нападавшего не возымели свое действие, мужчина совершил обманный выпад, вынуждая противника пролететь по инерции и врезаться всем телом в стол, перевернув последний. На этом, казалось бы, история должна была закончиться, но не тут то было. Противник Расула вылез из под развороченного стола и с криком раненого буйвола ринулся вновь на Каримова.

— Мужик. Кончай. Ты покалечишься, — в пылу сражения предупредил Расул противника. Но тот слышать ничего не желал, продолжая кружить вокруг Каримова назойливой мухой. Тому все же долетали удары нападающего, поскольку сам не бил, а только лишь защищался и уходил из под прямых атак.

— Да я тебя в порошок разотру. Да ты собственной кровью умоешься. Да ты… Да я тебя… Да я твою маму…, - а вот это он зря сказал, поскольку судя по всему именно эта фраза стала последней каплей в чаше терпения Каримова. Не надо было упоминать всуе имя матушки Расула. Теперь взревел уже он, точным ударом сбивая с ног противника. Мужик рухнул на пол и … затих.

Юля закусила кулак от волнения. Переживала не за упавшего мужчину, а за Расула.

Не так давно по средствам массовой информации прошла история, в которой был осужден мужчина, занимающийся одним из видов спорта, ударивший внезапно застигнутого на месте преступления насильника. Ударил настолько сильно, что изувер скончался там же где и творил свое грязное дело. Общественное мнение разделилось, одни считали, что подобным образом нельзя было действовать, что следовало вызвать работников полиции и уже им сдать насильника, а другие утверждали, что в подобном случае только так надо и поступать. Причем считающих, что зло не должно быть безнаказанно было большинство. Но… Закон есть закон. Мужчину, постаравшегося защитить беззащитную жертву от беспредела зверя, все равно привлекли к уголовной ответственности.

Спрашивалось — за что?

Женщина чуть ли не бегом пересекла разделяющее ее и Расула расстояние. С другой стороны спешила певица, ставшая ко всему причиной побоища.

— Ты его убил? — в сердцах воскликнула она, переживая. — У меня есть знакомый правозащитник. Я могу позвонить. Он скоро приедет.

Расул улыбнулся одними лишь уголками губ.

— Думаю, что пока еще рано, — а что именно рано не пояснил.

Певица, упав на колени, начала квохтать, как курица наседка, над поверженным мужчиной. Он же протяжно застонал, приоткрывая один глаз, поскольку второй буквально в ту же секунду заплывал, оставляя одну лишь щелочку.

— Натали, — прошептал он. — Ты меня любишь? — и все это с сильным кавказским акцентом.

— Конечно же люблю. Как же тебя не любить? — а дальше следовало сбивчивое признание, в котором женщина перечислила как она его сильно любит, как ждет каждый божий день, как страдает, не видя каждую секунду, что у нее никого нет кроме ее возлюбленного ревнивца. Потом она плавно перешла на чтение нотаций мужчине как не надо себя вести в общественном месте и что не стоит ее ревновать к каждому фонарному столбу. Так же напомнила страдальцу о своем роде занятий, мол она певица и ей по рангу положено принимать цветы от поклонников и к этому следует относиться спокойно, ведь без сцены она себя не видит.

К концу речи Натали, кажется, впору было жалеть ее любовника, поскольку тот столько «хорошего» услышал о себе.

Может быть женщина и дольше продолжила бы читать нотации, но была прервана Расулом, спросившим у своего бывшего противника:

— Ну как ты? Живой?

— Кажется, да. Ничего себе у тебя удар правой. Занимаешься?

— Ты бы встал с пола, а то разлегся тут посреди зала, — к ним боялся кто-либо подойти, по всей видимости не желая попасть под раздачу.

— И то дело, — мужчина сел с помощью Натали.