Читаем Деревенские ремесла в средневековой Европе полностью

Важная особенность деревенского ремесла, как и крестьянского производства в целом, заключается также в том, что в них индивидуальные рабочие силы действовали не раздробленно, а лишь как части совокупной рабочей силы семьи. Поэтому на данном этапе феодального хозяйства семейный фактор играл все еще очень большую роль. Так, несомненно, что сложение в VIII—XI вв. малой семьи (муж, жена, несовершеннолетние дети) стало одним из стимулов выделения профессионального ремесла. С другой стороны, обращает на ceбя внимание сохранение или даже преобладание неподеленных семей там, где значительно развито подсобное товарное ремесло: в Англии, позднее (в XIV—ХV вв.) [120] в Скандинавии и др. Создается впечатление, что при товаризации домашних ремесел и отходных промыслов центр разделения труда проходил не через общину, деревню, поместье, а через семью, до известного предела не получая общего социального выражения. Это тормозило и распад крестьянской семьи, и ее экспроприацию. Более того, наличие разросшихся семей интенсифицировало домашние ремесла там, где наделы не могли их прокормить; не случайно и работой по найму в деревне регулярно занимались младшие сыновья.

Вообще в условиях развитого феодализма значительно повысилась в жизни крестьян роль ремесла как подсобного фактора. Вспомогательные ремесленно-промысловые занятия стали категорией деревенского труда. Рост городского производства в отдельных случаях приводил к возникновению «вторичного» ремесла в деревне, к «возвращению» его в деревню. Такая тенденция (в текстильном производстве Италии, например) возникает уже в рассматриваемый период, нередко в связи с «окологородским процессом», когда городское товарное производство и обращение мобилизуют хозяйственную жизнь округи; данный процесс происходил параллельно со складыванием новых городов и рыночных местечек, в значительной мере именно на базе сельских ремесел и промыслов. С другой стороны, компенсаторные занятия развивались в значительной степени за счет все более распространяющегося отходничества. Одновременно сельские отходные промыслы становятся одной из ранних форм наемного труда. Это чрезвычайно важное социальное обстоятельство еще более усиливает общее значение данного вида крестьянских приработков. Наконец, среди новых тенденций, связанных с товаризацией домашних ремесел, — первые, относительно редкие проявления скупки у крестьян ремесленных изделий, прежде всего текстильных.

Прослойка ремесленных специалистов в деревне численно возросла. Ее стабильная часть — крестьяне-ремесленники — составляла конкуренцию городским мастерам и дала жизнь многим промышленным поселениям и городам. Более узкая категория «бродячих» мастеров стала сосредоточиваться на артельных ремеслах (строители, колокольники). Многочисленные известия о деревенских ремесленниках — «франках» в [121] «Книге Страшного суда» и аналогичные данные в документах других стран подтверждают, что профессиональные ремесленники представляли наиболее подвижную категорию деревенской промышленности; они нередко переселялись в города и в другие страны, играли значительную роль в распространении производственной и общей культуры. Именно профессиональные ремесленники в деревне отчасти воспринимали передовые для своего времени формы ремесленных общностей, отличных от сельской общины или поместной мастерской, входя в «торговую гильдию», создавая строительную артель или товарищество металлистов, добиваясь уставных грамот-привилегий. Это повышало их самооценку и оценку со стороны окружающих. Необходимость в профессиональном ремесле, превращение ремесла в важную и отдельную категорию хозяйства, наличие городов с цеховыми союзами свободных мастеров — таковы были доминанты повышения престижа ремесла и ремесленников в деревне периода развитого феодализма.

В принципе условия труда профессиональных ремесленников в деревне были менее благоприятными, чем в городе. Разобщенность, ориентация на местный рынок и на заказ, давление землевладельцев и весьма часто личная зависимость от них, связь с землей — все это заставляло сельских специалистов довольствоваться более низкой оплатой труда, что, в свою очередь, привязывало их к наделу, налагало двойную нагрузку, ограничивало профессиональное развитие. Их профилирование по горизонтали — по сферам производства или назначению конечного продукта — тормозилось универсальным характером местного спроса. Профилирование по вертикали — по ступеням или стадиям производства — практически отсутствовало, либо ограничивалось возможностями семьи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе
1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе

Что произошло на приграничных аэродромах 22 июня 1941 года — подробно, по часам и минутам? Была ли наша авиация застигнута врасплох? Какие потери понесла? Почему Люфтваффе удалось так быстро завоевать господство в воздухе? В чем главные причины неудач ВВС РККА на первом этапе войны?Эта книга отвечает на самые сложные и спорные вопросы советской истории. Это исследование не замалчивает наши поражения — но и не смакует неудачи, катастрофы и потери. Это — первая попытка беспристрастно разобраться, что же на самом деле происходило над советско-германским фронтом летом и осенью 1941 года, оценить масштабы и результаты грандиозной битвы за небо, развернувшейся от Финляндии до Черного моря.Первое издание книги выходило под заглавием «1941. Борьба за господство в воздухе»

Дмитрий Борисович Хазанов

История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное