Деревенские святцы

Вечер года — осень. Замирает и перестраивается на зиму жизнь обитателей глубин водоемов и недр леса, полей, болот.

Чу! То мышь скребется за трухлявым пнем? Крот чистит подземную галерею? Уж скользнул?

25 сентября — Артамон.

После Артамона, заверяла молва, «змеи прячутся».

26 сентября — Корнилий.

«Корнильев день на дворе, всяк корешок в своей поре», «не растет, только зябнет».

Хмельники убраны, чернеет картофельная ботва — огород под окнами стал пуст, удивляешься его простору, неузнаваемости.

Моя бабушка была мастерица водить хмель. Как сейчас помню: на сарае картошка россыпью и пропахла изба хмелем. Вечерами скука одолевает щипать с длинных крученых плетей желто-зеленоватые, в липкой пыльце шишки.

Наверное, лучшее пиво раньше Северу поставлял Великий Устюг, любители отзывались о нем лестно. В высокое качество напитка вкладывали долю хмелеводы Присухонья. За рубеж хмель вывозился через Архангельск, видимо, остатки, что похуже, добрый товар использовался, как было принято, для собственных нужд.

27 сентября — Воздвижение Креста Господня. Пост.

В устных календарях — третьи осенины.

Крест Господень — особая, исключительная святыня христиан. Распятый на нем и безмерно мучительно Страдавший за нас, претворил Его из позорного орудия казни в благословенное средство нашего искупления. Кровь Иисуса Христа, оросившая Крест, омыла наши грехи. Вот почему мы так превозносим Святой Крест Господень, так высоко воздвигаем его над всем миром. Крест воздвигнут в Иерусалиме в 326 г. стараниями римской императрицы святой равноапостольной Елены над преклонившимся пред ним народом, многократно при этом восклицавшим: «Господи помилуй!» Такое духовное высокозначимое чинопоследование и по сей день в этот праздник совершается во всех православных храмах России.

В этот день — «последний воз с поля движется, на гумно торопится».

28 сентября — Никита.

В устных календарях — гусепролет и репорез.

С неба гомон:

— Го-го… га-га…

Стая за стаей чернеют птицы, цепочками от горизонта до горизонта. Меняются в полете постоянно, усталые передовые отстают, не ломая походного строя, их сменяют задние.

«Гусь на хвосте зиму тащит» ~ деревенская примета. Из осени о весне пророчество:

«Высоко летят — к дружному, высокому половодью, низко — к малой вешней воде».

Гуси в вышине — ладно, примелькались. Интереснее — гуси на стерне сжатых полей, на приречных лугах-наволоках.

Не насмотреться было: серые птицы, осанистые и гладкие, расхаживая вперевалку, клюют зерна, набивают зеленью зобы на виду деревень Быково, Киселево, и небо голубело, белел столп Всесвятской церкви с холма, шумели, об осени шумели береговые сосны Городишны!

Домашних гусей, я говорил прежде, у нас держал Митя Кормановский. Сосед знавал, нет: гусь стоит на одной ноге — к морозу; полощется в воде — к теплу; нос под крыло прячет — к ранней зиме?

В ушах звенело, как Митины гуси гоготали, хлопали крыльями во след караванам в небе — подняться, улететь куда ни есть за вольными сородичами. Пух, пыль столбом, только они ни с места: вот жалость, не всем дано летать. Земледельческий год в прошлом замыкал репорез. Похлебки и каши, заправка мясных и рыбных блюд, начинка пирогов и соусы, — куда без репы на Руси да в посты? Вместо картошки занимала большие площади, и уж охранялась репка — был о том разговор!

29 сентября — Ефим, Дорофей, Виктор, Людмила и Мелетина именинники.

Чем мужики отвлекались, слова молвить недосуг?

Устные численники отличал строгий, пристальный отбор: принимали в себя самое заветное, выстраданное, что хранит душу живу, без чего прервется связь времен и поколений.

Обрезай репу, секи капусту…

30 сентября — Вера, Надежда, Любовь и Мать их София.

Новый женский день деревенских святцев. Сказать по правде, больше-то девичий. Одну молодежь собирали вечерины. Иди себя показать, иди высмотреть, кто падет на ум, на сердце. Шептали девичьи губы заговор на присуху, чтобы любови к ней суженого-ряженого «не было конца веку, чтобы она в огне не горела, в воде не тонула, чтобы ее зима студеная не знобила».

Степенный люд, старики на склоне лет сумерничали в избах книгочеев, сходясь толковать над Библией, над Евангелием. Завязывались беседы о вере и безверии. О надежде и шатости умов. Веры нет — слеп человек.

Чад копотливой лучины скопился над потолком — сидят бородачи. Разнимают веру и мудрость, надежду и любовь, вновь объединяют, и на седалах-то, слышите, поют третьи петухи.

Пропели третьи петухи, стало быть, новоселье осени состоялось.

В Арктике сентябрь расселил белых медведиц по берлогам-родильным домам, северных оленей отпустил кочевать к зимним пастбищам лесотундры.