Деревенские святцы

С четверга Великого, Чистого, исполняя заветы предков, полагалось умываться «с серебра», бросив в рукомойник серебряную монету или украшение, детишек малых мыть в воде, почерпнутой, пока «ворон воронят не купал». Жилье окуривалось можжевельником с раскаленной сковороды и заготавливались яйца: крашенки и писанки. Помнится, у нас крашенки. Яйца варили с луковой шелухой. Деревенский Север почти не знал расписных пасхальных яиц, часто выточенных из дерева. В искусстве изготовлять писанки изумительного совершенства достигли южные ремесленники.

В Кремле мастера Оружейной палаты писанки отливали из золота, серебра, украшали самоцветами, сканью, финифтью. Ясно, к селянам подобные сокровища не закатывались.

21 апреля — Родион, Агафа и Руфа.

В устных календарях — ледолом, воды ревучие, дорогорушителъ, ледоноска.

«Пришел день Агафы и Руфы — земля рухнет…»

Ну, страхи! Только из-за того, что пропадает санный путь!

Встреча солнца с месяцем. Свидание дневного светила с ночным, дата предкам-пращурам достопамятная, впоследствии полузабытая, несла предзнаменования:

«Встреча в погожий денек — хорошее лето; при тумане, в ненастье — на худо, к лету холодному, дождливому».

По-доброму свиданье обставилось — путь светилам одному на восток, другому на запад. Повздорили — не обернулась бы распря[землетрясением.

«Горденек ясный месяц, и красному солнцу не уступит; задорен рогатый пастух — все звездное стадо перессорит».

Акулину хули и хвали: нужны дожди стронуть из лесу снег, помочь ручьям пробиться через суметы, насытить талицей реки в зачин ледохода и вод ревучих.

Поворотные, всей Руси известные даты годового круга, в зависимости от местных условий, движения времен года пополнялись местными же приметами, обычаями, обрядами.

Бывало, очищаются малые реки, по порожистым речушкам, которые зимой замерзают единственно на участках плесов, тихих заводей, и то лед несет — в Поморье это праздник. Новожены, холостая молодежь на берегу.

Парни, мужики в броднях по пах причаливают льдины, дробят их колунами и зачерпывают саками, сделанными на сети на обручах, зеленовато-синие сверкающие глыбы. Эти глыбы носят в ведрах молодайки и девушки.

Заправлять ледники — рыбу хранить — дело будничное, тяжелое. Превращали его в увеселенье, где выказывали прилюдно рабочую сноровку, ловкость и неутомимость.

Ледоноска — это ли не черточка живая, красочная к характеру поморов?

23 апреля — Терентьев день.

Чему он посвящался, не нашлось концов. Но мне в детстве было на моих «терентьев» смотреть — не насмотреться, слушать их — не наслушаться.

Спозаранок выскочи на крыльцо, и вот они, во — на Лесных по проталине черными клубочками катаются, пять либо шесть. Утренний воздух налит глухим воркованьем: «Ур-р… Ур-ру-ру. Ур-ру-ру!» Брови красные, точно гребешок на точеной головке, крылья распущены, волочатся, хвост с косицам вздернут торчком. То один, то другой черныш с кличем «чуф-фы» подпрыгивает, любо поглядеть!

Оборвалось урчанье, взлетели Терентии на березы. Заяц, косой гуляка, с токовища поднял, затесавшись в чужую компанию? Лиса набежала?

Ужо она возьмется краснобровых дурить:

— Терентий, Терентий, я в городе была.

— Бу-бу, бу-бу, была так была.

— Терентий, Терентий, я указ добыла.

О лукавом лисьем указе от бабушки известно: чтобы им, тетеревам, не с деть по деревам, всё гулять по зеленым лугам.

Кому в корысть указы? Город их пишет деревне, поди ослушайся. Тетерев птицы вольные, а не посмели: с берез сперва урчали, да спустились-таки наземь, на проталины — лови, лиса, хватай, рыжая, простаков!

Терентьев день раньше мужиков сна лишал.

«Взойдет солнце в туманной дымке — к хлебородному году, выкатите что на ладони, — не пришлось бы озими перепахивать, засевать яровыми».

24 апреля — Антипы.

В этот день в Вологде совершается память местночтимых преподобных Евфимия и Харитона Сянжемских.

В устных календарях — полеводы, водополы.

В срок прошли реки, разлив широк, по мнению деревенских святцев, — знак к изобилию.

«Антипы-водополы — подставляй подолы, жита будет некуда сыпать»

Зима бесснежная, сушь, заминки в течении весны, напротив, во пагубу.

«Антип без воды — закрома без хлеба».

«По Антиповой воде о хлебушке гадай: если вода не вскроется, то лето плохое».

Значение воды в устных месяцесловах соответствовало воззрениям крестьянина-пахаря на влагу земную и небесную как на неиссякаемый источник жизни, залог плодородия. «Вода — кровь земли». Вода обладает и силой предсказывать судьбу колоса на ниве, и силой дать человеку здравие духовное и телесное.

Крестьянин, коли хворь одолевала, себя воде вручал, будто последней надежде: «Матушка-вода!.. Обмываешь ты круты берега, желты пески, бел-горюч камень своей быстриной и золотой струей… Обмой ты… все хитки и притки, уроки и призеры, скорби и болезни, щипоты и ломоты, злу худобу; понеси-ка их, матушка быстра река, своей быстриной — золотой струей во чисто поле, на синее море, за топучие грязи, за зыбучие болота, за сосновый лес, за ос новый тын!»