Деревенские святцы

Холодное сердце, черствая душа не создаст вдохновленной строки. Между тем хранились месяцесловы народом, сносившим нужду, тяготы, унижения. Над «подлым сословием», как значилось крестьянство еще в просвещенном ХУШ веке, постоянно тяготели заботы о земле, о хлебе.

«Пустые щи» — значатся в устных численниках.

Напусто-пусты щи, раз капуста кончается, и щец не досыта, раз длится пост, по-деревенски великое говенье.

Его соблюдали истово, вопреки присловью, что «пост — не мост, можно и объехать». Чтобы детям легче его перенести, допускали кое-какие поблажки. На четвертой, Средокрестной, Крестопоклонной неделе Великого поста выпекалось особое печенье в виде крестиков, серпиков, кос и т. д. Детей отправляли поздравлять соседей, родственников. Стихами, понятно:

Тетушка Анна,
Садись на окошко
В осиново лукошко.
Чем хошь поливай,
Только крест подавай!
Кто не даст креста —
Упадет изба!

Брызнут на них водой — смех и визг, ну а за испуг, за стишки на — ка в ручку печенюшку.

Деревенские святцы для других местностей содержали такую радостную весть: «Говенье ломается, на печи Христос обувается». Вместо крестиков пекли блины. Кушая их, приговаривали — «Божьи онучки».

В шестую неделю говенья, Вербную, когда «Лазарь за вербой лазал», дети и взрослые заготовленные пруточки носили освящать в церковь.

«Без вербы — не весна» — поучали земледельческие календари.

К Вербнице, Вербной субботе каждый край Руси, как всегда, поставлял прогнозы.

— На Вербной мороз — яровые хлеба хороши будут, — загадывали новгородцы.

— Если Вербная неделя ведреная, утренники морозные, то яровые будут хорошими, — судили ярославцы заодно с ними.

«Верба распутицу ведет, гонит с реки последний лед» — пожалуй, это нам тоже годилось.

15 апреля — Тит и Поликарп.

«Пустые щи» по старому стилю приходились на 1 апреля, оттого в деревенских святцах: «не обманет и Марья Тита, что завтра молотить позовут: по гумнам на Поликарпов день одна ворона каркает».

Цепы бездействуют. У голытьбы закрома голы: что ушло в уплату податей, недоимок, что приели. В хлевах скот от бескормицы в лежку.

Чего уж, «ворона каркала, каркала да Поликарпов день и накаркала».

Насчет серой и с поглядкой вокруг деревня прохаживалась: «Где вороне не летать, все навоз клевать». «Попалась ворона в сеть, попытаюсь, не станет ли петь». «3аймовать — очи сокольи, а платить — и вороньих нет».

16 апреля — Никита.

В устных календарях этот день — ледокол.

Бурлят, бушуют овраги и ручьи. С мокрым снегом, дождями, под солнцем в теплынь растревожились заносы в хвойных недрах. Взыграли реки: первыми те, что поуже, на подъем полегче, следом — которые шире, могутней. Болота залило: в них кочки, всплывший лед, словно пристань стаям гусей, уток — с дороги отдых дать, зобы зеленью, подснежными ягодами набить.

«Не пройдет на Никиту лед, весь весенний лов на нет сойдет».

17 апреля — Осип песнопевец.

«Цок-цок сверчок, с огорода под шесток…»

А, знаем песнопевца, честь ему и место!

«После Федула бабе стряпать веселее: в горшке пустые щи, зато под печкой сверчок поет».

18 апреля — Федул.

В устных календарях — ветреник.

Возвраты холодов в русле движения весны.

Сушь, мелели лужи, но в одночасье перемена: и снег белит бревна избы, и метель — зги не видать.

С чего «Федул губы надул»? Наверное, кто-то поторопился зимние рамы выставить: «Окна настежь — теплу дорогу застишь».

За Москвой по уму совсем противоположное: «На Федула растворяй оконницу». «Пришел Федул, теплый ветер подул, окна растворил — избу без дров натопил».

19 апреля — Евтихий и Ерема.

Приметам дополнение:

«На Евтихия день тихий — к урожаю ранних яровых».

«Ерема ярится, ветром грозится, хоть не сей ярового, семян не соберешь».

20 апреля — Акулина.

«На Акулину дождь — хороша будет калина, коли плоха яровина».

Утешение, называется!

— Ох, Окуля, что ж ты шьешь не оттуля?

— А я, батюшка, еще пороть буду.

Сразу в слезы мастерица, поперек слова не молви…

Жжет Марья снега без дыма, без пламени, Никита лед колет, Окуля не шьет, не порет, дождями облилась — на дворе по-прежнему предпасхальное время.

В Страстную неделю хозяева запасались кормами для скота, дровами. Хозяйки скоблили, чистили в избах потолки и стены, столы, скамьи, белили печи. Работали тихо, без громких разговоров. Главное, впроголодь.

Как же, пост!

К исповеди и причастию отправились: надето лучшее, что есть в сундуках. О девицах промолчим: в святки на игрищах переодевались не раз за вечер, тут-то им вынь да положь обновы. Волосы распущены по плечам, у полусапожек венский каблук, плывут красавицы, благонравно очи потупив…