Читаем Деревенские святцы полностью

Старая деревня навряд ли знавала Светлан, Фотиды и Фотиньи пряжу пряли, коров обряжали. Но Фотида, Фотинья в переводе с греческого и есть Светлана. Ведь имена в духовных святцах преимущественно греческого, латинского, еврейского корней.

Может, поэтому сегодня Светланам в годовом круге последние именины, что весна света верховенство уступает весне воды, чтобы той дальше творить преображение?

Северяне зорко наблюдали за еловыми иглопадами. Первый мало значим, второму срок через три-четыре месяца после образования снежного покрова. Зиме конец. Три недели спустя появятся проталины, в полях лужи. «Третья хвоя падает, через три недели и река пойдет» — занесено в деревенские святцы. У прибрежных жителей пристальное внимание обращалось на трясогузок. Дескать, прилетают они, «ледоломки», перед вскрытием рек. Не знаю, часто опаздывают! Охотники-звероловы от себя дополняли, мол, следы птахи на берегу — медведю грамотка, вставай-ка, соня, ужо шубу в берлоге подмочишь.

Бывает, снег едва тронут, зато река вздулась, синеет. Прососы, полыньи. Ступить опасно: «Вешний ледок, что чужой порог — ненадежен».


3 апреля — катаник.

Предел зимним забавам детворы, катанью с гор, крутых берегов на реку. Не изменяет мне память: санки с вечера прятались, наутро будет меньше слез: реви не реви — катаник твою утеху унес! У крыльца натоптано берестяными лаптями: в мокрядь, сырой снег обувать валенки — катаники негоже. Калоши считались праздничной обновой и больше мужской: «Завели калоши парню — женить пора!»

Лапти — лапоточки: «в лес идут — клеточки кладут, из лесу идут — перекладывают».

Просится о них доброе слово. Древнейшая обувь, по крайней мере три тысячи лет служившая простонародью, подкупала дешевизной и легкостью изготовления. Раньше по одному ее виду отличали, откуда ходок. Лапти косого плетения с высоким задником, «вёрзени», изготовленные из ракитной или ивовой коры, носили новгородцы; «липовики», плетенные из липы, — жители средней полосы.

В Присухонье лапти плелись из березовых лык: зимние — на суконную подвертку и шерстяной носок; летние — облегченные. Плелись также и лапти попроще, иначе ступни, без обор, надеваемые на босу ногу. «Оборы» — лыки или бечевки, завязывающиеся крест-накрест на ноге. Женщинам для ухода за скотом плели лыковые полусапожки.

На Руси почитали эту немудреную обутку высоко, ревнители древних уставов завещали хоронить себя исключительно в лаптях. Вывешенный в хлеву, в курятнике лапоть, словно божество, якобы охранял скот и птицу. В лапте вывозили семена огурцов на гряды.

Что до валенок — катаников, они в обиходе где-то с XVII века.


4 апреля — Василий теплый.

В устных календарях — солнечник и парник, еще раз капельник. Вспомнилось детское, деревенское: сидим на припеке, звонко выкликаем:

Солнышко, Колоколышко!Прикатись ко мнеНа проталинку,На приваленку…

Что ж, свет восторжествовал, черед за победой тепла: «в апреле и под снегом земля преет».

Ну, далеко не всюду. В Неноксе либо Мезени намерзнут с крыш сосульки — |и уже событие.

Напряглись, чтоб пышней распушиться, барашки верб, словно огоньки свечей, теплятся негасимо…

С елок, хвойных колоколен, проблескивая дымчато, порошат семена — крылатки, и тишь, тишь — до звона в ушах!

Весна, везде у нее свой облик, и для всех она своя.

Устные численники хранили мужикам для востребования:

«При восходе солнца на небе красные круги — год обещает плодородие».

«На сходе снега ложится на траву лонской (прошлогодний) тенетник, лягушки заквакают, да замолкнут от возврата холодов — будет помеха урожаю».


5 апреля — Яковы, Захары и Василий Мангазейский.

С первых проталин сороки на стройке. Кому бы с одним гнездом справиться, а белобокие затевают сразу несколько: прочное, с крышей, фундаментом из глины — птенцов пестовать, еще два-три — для отвода завидущих глаз. Гораздые стянуть что плохо лежит, никому не верят, по себе они о других судят. Кто ни едет, ни идет, запускают вертячки вслед бранчливый стрекот. Остается махнуть на них рукой:

— Заладила сорока в день Якова одно про всякого!

В прошлом этот день был знаменателен для северян-землепроходцев, промышленников, основавших в Сибири на реке Таз славимый Русью город, «златокипящую Мангазею» (по племени мангазеев). Через торжища, таможню за его деревянными стенами до 1671 года проходили кипы мехов соболей, черных лисиц, песцов, белок, бобров, тысячами пудов вывозились бивни ископаемых мамонтов, клыки моржей — дорогой «рыбий зуб». Не находилось исстари города без местного святого заступника. Праведного Василия Мангазейского чтили 5 апреля от Холмогор до Устюга, до Тотьмы, по сибирским промысловым становищам.


6 апреля — Предпразднество Благовещения, так называемая Похвала, известная присловьем: «На Похвалу курочка первым яичком похваляется». Хохлатки несутся? Надо отметить! «Коли ночь тепла, весна будет дружная» — надо запомнить.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.
Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.

Настоящая книга — монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в., выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.

Людмила Васильевна Покровская , Маргарита Николаевна Морозова , Мира Яковлевна Салманович , Татьяна Давыдовна Златковская , Юлия Владимировна Иванова

Культурология
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука