Деревянное чудо

Гор нахмурился. Он понимал и очень надеялся, что Олянке удалось добраться туда, куда она хотела. В любом случае, это было лучше, чем гарантированное рабство или гибель в Коллегии.

— Ясно, решили, что риск оправдан, — устало произнес Сайрус, глядя на целый каскад выражений на лице охотника.

— На что она рассчитывала? — вслух высказал риторический вопрос Сайрус и позвал беглянку, коротко дотронувшись языком нёба. Потом еще раз и еще. Ничего не произошло.

— Гор? — Сайрус с подозрением уставился на охотника и, наконец, заметил. — Ты?!

— А, это… ну, да, — признал Гор, быстро уставившись в землю. Он сам еще не свыкся с мыслью о том, что в нем растет ее дерево.

— Посмотри на меня! — потребовал Сайрус, и Гор, нехотя, поднял взгляд на Главу, опасаясь выволочки, как в детстве. Но то, что он увидел, поразило его еще сильнее: в Сайрусе со стремительной силой росло еще одно ее дерево, только выглядело оно не вечно-горящим факелом, а зимним изваянием с голыми ветвями.

— Что это? — пробормотал Гор, не веря.

— Ты уже и сам понял, — Сайрус устало развел руками. — Значит, вот как. Значит, это ты ее выдернул во время нашего разговора.

Гор лишь молчал, переваривая новости.

— И из исследовательского отдела — ты?

— Не совсем, вырвалась она сама, но да, — признал Гор, и зачем-то добавил: — впервые.

— Меня не было, потому что грядет война, Гор, — признался Сайрус. — С Кресанией, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд охотника.

— Они рехнулись? — как всегда, прямолинейно, уточнил Гор.

— Нет, они уже давно положили глаз на наши южные земли. А теперь и момент подходящий, и повод есть.

— Какой повод?

— Олянка, — криво усмехнулся Сайрус. Он был разбит и раздавлен. Ему предстояло спасать страну, а он даже не смог спасти ее. Кресанийцы будут рады такому подарку, попади она в их руки.

— Я позову ее, — бросил Гор.

— Ничего не выйдет, — попытался предупредить его Сайрус, но охотник уже пробовал. Потом снова, раз за разом. А затем недоверчивым взглядом уставился на Главу:

— Не работает.

— Я уже пытался, — подтвердил Сайрус.

— Это же не значит, — Гор подумал о худшем, но Сайрус лишь отмахнулся:

— Если бы она была мертва, мы бы поняли.

— Тогда что?

— Что-то блокирует, — отозвался Сайрус.

— Ты же не думаешь…

— Надеюсь, что нет.

Об мага, не сговариваясь, посмотрели на юг, в сторону некогда дружественного государства.

* * *

В Тракле сочетались, казалось бы, совершенно несовместимые вещи. Взять хотя бы сестру Нототению, разгуливающую в футболке с надписью '102', которую ей подарили студенты. Надпись эта, как пояснила мне смеющаяся старушка, означала ее приблизительный возраст в местном времяисчислении. Я улыбнулась, но вдаваться в подробности не стала, поскольку мне вполне хватало варов и прозрений с возрастом магов в Гаке. При этом здесь открыто изучали магию, хотя в целом силы было значительно меньше, что и было отличительной чертой всех смежных миров. Поэтому Мари с Нототенией оказались едва ли не сильнейшими магами среди местных. И на меня остальные учащиеся косились с видимым уважением, хотя Нототения всем и заявила, что я — полнейшая бездарь. В принципе, она недалеко ушла от истины, ибо в вечном обруче на голове я и правда была бессильна, совершенно и абсолютно. Как и всю свою жизнь в родном сером мире. Поэтому я особо не страдала, страдания выпадали на мою долю в основном тогда, когда Мари или Нототения заставляли меня снимать обруч в зале в старом корпусе. Там, как и обещано, они занимались со мной индивидуально. Мари раскритиковала мои навыки в работе с иллюзиями, и назвала Тонвеля напыщенным индюком. Видимо, на родине у них были какие-то разногласия. Я же склонна была списывать все свои ошибки на собственную слабую подготовку, магистр Тонвель вовсе не казался мне ни напыщенным, ни глупым, а его внимание ко мне и вовсе заставляло думать о нем хорошо. Нототения же занялась моей родной стихией, и тут я вынуждена была признать, что Идрис ей сильно уступал, несмотря на все свои модные приемчики. У настоятельницы чувствовалась такая основательность и такая школа, которая в Ордене, очевидно, давно была утрачена.

— Гор сказал мне, что мое дерево охвачено пламенем, — поделилась я как-то с сестрой Нототенией сразу после занятия, надевая на голову надоевший обруч.

— Гм, это потому что он раздувает огонь своим ветром, — отозвалась старушка. — Гор — хороший мальчик, только не знает всех тонкостей.

— А Сайрус? Какое тогда дерево у него? — не выдержала я.

— Огонь и земля, — помрачнела Нототения, — что тут скажешь. Горелые дымящиеся ветки — вот и все, что приходит мне на ум.

Я скривилась, представив себе эту неприглядную картину.

— А у вас как было?

— У нас? — матушка будто задумалась, хотя я уже прекрасно знала, что на память она не жаловалась. — Все, что было у нас, то прошло, деточка. Думать надо о настоящем.