Деревянные четки

Аниеля приветливо предложила мне сесть на одно из этих кресел. Но я отказалась от ее любезного приглашения, боясь испачкать платье, и предпочла занять место на стуле. В зале было десятка полтора девушек. Некоторых я уже знала, встречалась с ними раньше, однако ни одна из них не обратила на меня ни малейшего внимания. Зато все они сразу же начали зазывать к себе Луцию:

– Иди, иди сюда! Мы ведь тебя-то именно и ждем!

Аниелька, одетая в новое платье, скорчила пресерьезную, чрезвычайно важную мину:

– Очень любопытно, чем ты сегодня отличишься. Пани председательница сказала, что это будет проверка наших знаний.

– И вовсе не знаний. Здесь будет идти речь только о художественных вкусах, – возразила высокая сухопарая клубистка.

– Бедная Марыся! Ей нечем будет похвастаться, – засмеялась веселая блондинка. – Ну что ж, Марыся, ты чем хочешь отличиться?

Марыся из железнодорожного буфета неопределенно усмехнулась.

– Хм! А я вовсе и не ломала себе голову, – отозвалась одна из девушек. – Если бы я знала, что возьму первую премию, – тогда иное дело. А трудиться просто так, и за что – нет дураков!

«Следовательно, будут даже премии!» – подумала я с восхищением.

– Нужно приготовиться, – продолжала та сухопарая. – Сейчас начнется экзамен. Только пани экзаменаторши еще нет. Идем, Луция. – Она взяла Луцию под руку, и обе отошли в глубь зала.

«Луция ничего не сказала мне, что будет экзамен, – забеспокоилась я. – А если она завалит? Вот будет для нее удар! Видно, по случаю экзаменов все они так здорово сегодня приоделись: чистые блузки, тонкие чулки телесного цвета – это ли не шик! А Аниеля, так та даже накрасила себе губы!»

Мои размышления прервал приход пани председательницы. Она была в светлом костюме, свежая, элегантная. Аниеля сразу же бросилась к ней, взяла у нее портфель. Девчата поклонились издали и ожидали в молчании, что она скажет.

– Мои паненки! Начинаем! – весело объявила она. – Я очень тороплюсь на собрание, поэтому хочу, чтобы мы без лишних промедлений приступили к нашим экзаменам. Может быть, вы все пойдете пока в маленькую комнату и будете затем выходить из нее по очереди?

Весело толкаясь в дверях, девушки со смехом покинули зал. Я сидела в углу одна. В противоположном конце комнаты суетилась возле письменного стола пани председательница. Меня она не замечала. Я с любопытством смотрела на ее ловкие движения, когда она поправляла волосы, подкрашивала губы или закуривала папиросу.

«Ведь всё это она сама изобрела, – растроганно подумала я, – весь этот клуб. Какая добрая! Как видно, она очень любит девушек из бедных семей. Она хочет помочь им доучиться и поэтому устраивает для начала экзамен, чтобы проверить знания, которыми они располагают. А они, наверно, трясутся от страха: как бы не испортить дело. Бедняги!.. Когда они пополнят свое образование, что она, интересно, с ними сделает? Ведь просто так, на произвол судьбы не бросит же! Нет, конечно, не бросит. Завершив образование, все они, наверно, сдадут экзамены на аттестат зрелости, а тогда-то и выявится, которая же из них самая лучшая. А для той, наилучшей, она уж что-нибудь да придумает».

И, не сомневаясь, что наилучшей окажется Луция и только Луция, что учиться она будет с энтузиазмом и отлично сдаст экзамен, я вдруг почувствовала какую-то особую симпатию к графине, которая приходит с такой чистосердечной, бескорыстной и прекрасной помощью к нуждающимся паненкам. И разве можно после всего этого иметь к ней еще претензии за грязные стены клуба, за убогую обстановку, за скверную библиотеку, за старые комплекты «Голоса Кармеля», за спертый воздух «Клуба молодых полек»?! Это было так мелко и незначительно по сравнению с тем, что все девушки благодаря графине получат возможность учиться и выйти в люди!..

– Итак, прошу! Начинаем! – раздался голос пани председательницы.

Я села поудобнее и впилась глазами в дверь, ведущую в соседнюю комнату. Сперва из-за нее слышны были только смешки да перешептывания, но после того как пани председательница вновь пригласила: «Быстрее, паненки!» – дверь наконец растворилась.

Моему взору представилось какое-то странное, удивительное шествие. Девушки вышагивали по-гусиному медленно и солидно, а на голове каждой из них было что-то непонятное. Уланские каски, остроконечные клоунские колпаки, тюрбаны и фески, шутовские капоры с колокольчиками, венки – чего-чего только не понадевали на свои головы бедные клубистки!

Да, это был, оказывается, и в самом деле «смотр знаний и художественного вкуса», – как хотела того графиня…

Девушки, глаза которых ярко блестели от возбуждения, выстраивались в одну шеренгу перед письменным столом, а пани председательница молча рассматривала их, попыхивая папироской.

Но вот графиня нахмурила брови.

– Марыся, подойди, пожалуйста, сюда.

Из шеренги вышла Марыся. На ней была розовая блузка и синяя юбка, а на голове – огромная тиара из блестящей бумаги. Марыся остановилась возле письменного стола.

– Марыся, что это значит?